Старый дом
Ранней весной я бродил по тихим, будто всегда дремлющим улочкам шахтерского Партизанска. Дома вокруг старые, с потемневшим от времени шифером, покосившимся забором и просевшей завалинкой. Почему-то про такие дома говорят «побитые историей». А почему историей, а не нами?
Меня заинтересовал один дом. Из него вышел хозяин. А сам дом выглядел так: окладистая борода, улыбчивый рот-калитка, широкий картошкой нос-завалинка, зеленоватые, слегка раскосые глаза-окна, светло-серые продубленные ветрами щеки-стены, едва рыжая, чуть съехавшая набок черепичная крыша-кепка. Точная копия своего хозяина. Вот попробуй, не поверь, что дома неживые.
Засмотрелся на дом и привлек внимание хозяина. Тот неспешной разлапистой походкой направился в мою сторону.
— Ищешь кого, сынок?
— Да нет, деда. Гуляю.
— Сам ты деда, — старик обиделся. — Мне всего-то шестьдесят девять! Вот будет семьдесят пять, тогда и зови — деда! Я для тебя дядька или папка.
— Ладно, ладно, дядька! Не серчай! — рассмеялся я.
— То-то, милок! — дед отечески погрозил пальцем.
То, что стоял передо мной бывший шахтер, я понял с первого взгляда по вспухшим суставам пальцев, разбитым вибрацией отбойного молотка. Мы поговорили о том, о сем. Разговор коснулся дома, который, как мне показалось, с интересом смотрел на меня, и я с трудом сдерживал себя от дружеского поклона. Оказалось, что дом старше меня почти на сорок два года. Его построил еще прадед хозяина.
Душа каждого свежепостроенного дома рождается в тот момент, когда входную дверь открывают для того, чтобы внести мебель и хозяйские вещи. Вот и этот дом проснулся от шума передвигаемой мебели. Человек, которому он был обязан своим рождением, сразу ему понравился. От него веяло силой и добротой. Затем через порог перешагнула жена хозяина с дочкой на руках, и он полюбил их всей душой, всеми своими углами. Помогал жильцам: где слегка пригнется, чтобы люстру к потолку хозяин повесил, где угол уберет, чтобы егоза-девчушка лоб не расшибла. И в дождь, и в лютый мороз дом оберегал своих хозяев.
Так незаметно шло время. Девчушка выросла и покинула отчий дом. Родители скучали, и вместе с ними скучал дом. Наконец дочь вернулась, но не одна, а с черноволосым юношей. Через два дня сыграли свадьбу. А потом молодые уехали куда-то очень далеко. Снова незаметно потекло время. Хозяева старели. Груз прожитых лет сгибал их спины. Вместе с ними горбился и дом.
В один из солнечных летних дней калитка распахнулась, и во двор вбежал ребенок. Дом от удивления распрямился, хрустнув черепицей на крыше: «Кто это?».
Когда за малышом вошла его мама, дом от волнения дрогнул стеклами в окнах, принялся громко скрипеть половицами, чтобы престарелые хозяева выглянули во двор. Через несколько минут раздались радостные крики: дочка-егоза приехала!
С этого момента в дом вернулось счастье. Ему нравилось, как зеленоглазый мальчуган со смешными завитушками на голове топочет маленькими ножками по полу За ним дом присматривал гораздо тщательнее, чем за его мамой. Плакал, когда видел слезы на щечках малыша, смеялся, слыша чистый детский смех, и дому казалось, что так будет всегда.
Иногда мы, люди, очень сильно желаем, чтобы время повернуло вспять. Также и дом хотел, чтобы время остановило свой бег. Но, увы… Мальчик рос, гостил в доме дедушки и бабушки все реже и реже. А дом старел, хотя гораздо медленнее, чем хозяева.
Однажды хозяин, построивший дом, не проснулся утром. Душа дома заметалась. Он натужно выл дымоходами и печной трубой, жалобно звенел стеклами, но человек не просыпался. Тогда дом, толкнув стенкой кровать, разбудил хозяйку. Она долго тормошила мужа… На похоронах дом плакал, как и люди. Его горе было таким же сильным. После похорон они все уехали. «Куда? Зачем?» — недоумевал дом.
Вспоминал, как внук хозяина выходил последним, оглянулся, и дому показалось, что они видятся в последний раз.
Через несколько дней в калитку вместе с хозяйкой вошел незнакомый человек с желтоватым лицом, узкими глазами и широким носом. Дому не понравилось, как этот мужчина на него посмотрел. И вдруг услышал: «Покупаю!»
Потрясение дома было велико: «Меня продали?!». С горечью глядел дом, как бывшая хозяйка берет какие-то бумажки у незнакомца. «Меня обменяли вот на эти бумажки?»
Но новые хозяева здесь так и не прижились. Дом не дал. С этих пор он стал переходить из рук в руки. Чего только не пришлось пережить ему. Каких только людей он не перевидал! Всякое здесь бывало: и пьянки, и скандалы, и драки…
В конце концов, дом забросили. В него никто не заселялся, да и он не хотел пускать через свой порог чуждых ему людей. По ночам слышно было, как в печной трубе поет и плачет душа дома, а когда солнечные лучи освещали пустые комнаты сквозь запыленные, треснутые стекла окон, дом скрипел половицами, вспоминая, как когда-то по ним топотали маленькие ножки забавного зеленоглазого малыша со смешными завитушками на голове. Так шли годы. И с каждым днем надежда неумолимо таяла. Душу заполняли отчаяние и черная тоска. Крыша просела, штукатурка местами обвалилась, обнажая бледный скелет дранки на стенах. «Скорей бы развалиться и умереть!» — думал дом. Наконец он, усталый, уснул на целый год.
Разбудил его громкий стук на крыше. Он с изумлением обнаружил, что гнилые доски забора и калитки аккуратно сложены в углу двора, а на их месте красуется частокол с резной дверцей. «Что за неугомонный поселенец?» — недовольно думал дом. Человек тем временем спустился с крыши. Сложен он был крепко, а исходившие от него сила и доброта напомнили о бывшем хозяине.
Дому нравился человек, но он все же ждал тех, кого любил! Потому иногда пытался досадить жильцу: то гвоздь выставит из половицы, то ступеньку на крыльце провалит… Мужчина с завидным упорством раз за разом перекрывал крышу, но она по-прежнему протекала, поскольку дом упрямо расшатывал черепицы.
Так они прожили год, другой. Хозяин настойчиво трудился и не желал уезжать. Он был хоть и не стар, но уже и не в расцвете сил. Густая борода и крючковатый нос придавали лицу угрюмое выражение, но глаза были добрыми, лучистыми. Те самые зеленые глаза, какие были у того мальчугана…
Если бы дом мог плакать, как люди, он бы плакал, если бы у него были руки, он бы обнял. Дом стал звенеть окнами, скрипеть ступеньками, чтобы дать понять своему хозяину, что узнал его и по-прежнему любит.
Вот и вся история про старый дом…
Автор Евгений Столяров