Часть 1
Автор Андрей Беклимешев
Она вновь появилась на том же самом месте, где я её месяц назад, как и в прошлом году — тщательно пытался уничтожить, убрав все следы, чтобы больше не мозолила мне глаза. Ничто не помогло, и видимо придётся прибегнуть к самым радикальным мерам! В этот раз к горизонтальной прибавилась вертикальная трещинка в штукатурке, под прямым углом, тоже абсолютно ровная и прямая, словно проведённая по линейке, идущая вниз почти до самого уровня верхней кромки двери , чуть левее её.
Ну что же… молоток лежал совсем рядом — в прихожей, во встроенном шкафу вместе с другими инструментами, оставшимися в коробке после последнего косметического ремонта. Да и зубило, я помнится как специально вчера нашёл, когда перебирал в машине ведро с болтами… Спать мне почему-то совсем расхотелось, тем более завтра — выходной…Контур вновь проступившей на белой оштукатуренной стене трещины в форме лежащей на боку большой буквы «г» снова проступал чуть выше верхней кромки двери в ванную комнату, чуть левее, прямо под антресолью … Все мои попытки затереть её шпатлёвкой, как и в прошлые ремонты дали лишь временный положительный результат, и по прошествии месяца или двух — трещина упрямо проявлялась, словно дефект на фотоснимке! Она упрямо жила по каким-то своим, неведомым законам, явно задавшись целью отравить мне жизнь — заставив разочароваться в способностях домашнего мастера, отвлекая мысли в направлении возвращения к ненавистному мной ремонту квартиры…
Оставалось одно — взять зубило, молоток и сбить этот кусок штукатурки, после чего наложить новый слой, заодно выяснив причину такого проявляющегося всё время дефекта.
Вот здесь-то меня и ждал неожиданный сюрприз — под слоем штукатурки оказалась не ожидаемая кладка из красного кирпича, а непонятно для чего и как оказавшийся здесь деревянный люк, обшитый дранкой и оштукатуренный заодно со всей стеной. Непонятно… Стенка в полкирпича отгораживала пространство коридора от ванной комнаты и этот люк, размером с большую оконную форточку должен был выходить прямо возле висящей на шнуре в углу лампочки. Зачем?.. Однако… лучше бы заложить этот проём кирпичной кладкой и все проблемы с рассыхающимися досками, а заодно и с появлением надоевшей трещины — будут решены. Тем более, что в подъезде уже вторую неделю лежат мешки с битыми кирпичами — рабочие забыли вывезти после перепланировки соседской квартиры… А у меня осталось полмешка сухой штукатурки, цемент и кое-что ещё после ремонта своей квартиры. Не успел пока выбросить, вот и пригодится… Простукивание молотком показало, как и должно быть, пустоту под деревянным щитом. Да и как иначе? Там ведь была ванная… Через открытую дверь в коридор струился свет электрической лампочки , освещая пол коридора и мусор после моих стараний… Осыпавшаяся штукатурка хрустела под домашними шлёпанцами, навевая мысль — поскорее закончить это малоприятное дело… Первой мыслью было — ударами молотка по шершавым, не струганным старым доскам, выбить люк внутрь, но он не поддавался этим усилиям. При внимательном рассмотрении я обнаружил поржавевшую железную раму, внутри которой этот деревянный люк был установлен на скрытых шарнирах и закрыт на непонятной конструкции защёлку, не отпиравшуюся очевидно со дня постройки дома, так она старо выглядела. Не смотря на то, что зубило и молоток вселяли надежду справиться и не с такими запорами, я всё же тронул рукой сей механизм и, нащупав какой-то рычажок с небольшим усилием передвинул его назад, скорее интуитивно, чем в результате титанических усилий ума.
Совершенно неожиданно, словно провалившись в серую пустоту, люк открылся во внутрь… Но как?! Ведь там, был ещё слой штукатурки на внутренней части стены ванной комнаты, однако… Несмотря на открывшийся за люком провал в серую, мерцающую сумеречную пустоту, стена в ванной оставалась девственно- нетронутой, без вывороченной дыры и осыпавшейся бесформенной грудой штукатурки на кафеле пола. Словно я ничего не крушил и не колотил каких-то десять минут назад с противоположной стороны… Тем не менее из коридора я видел открывшийся во внутрь люк, а в этом «внутри», если посмотреть из ванной — этого люка не наблюдалось вовсе, даже штукатурка на стене не потрескалась! Хм…
Но там, в сумеречном свете открывшегося проёма явно было пространство, гораздо большее , чем толщина стены! Туда моя рука свободно проходила по самое плечо и не встречала никакой преграды… И никакой лампочки, светившей под потолком, ванны или признаков знакомых предметов. Просто серая, сумеречная пустота, отозвавшаяся гулким эхом на мой крик «Эй!», эхом — какое бывает в пустых, лишённых всяких признаков присутствия живущих в них людей комнатах, в виде мебели, штор на окнах и прочих вещей , поглощающих звуки, подобно тому как ковёр на полу заглушает шаги.
Однако там было не совсем пусто — там был… сумеречный свет… Свет, освещавший… что-то очень знакомое и незнакомое одновременно. Это была… моя квартира, но… совершенно пустая! В ней не было ничего. Абсолютно голые стены, полы и даже дверных ручек не было видно на дверях. Не было побелки на потолке, краски на подоконниках и батареях, полы серели оструганными досками, потемневшими от времени…
Лишь серая штукатурка стен сливалась с серым потолком. Серым прямоугольником выделялось окно с неокрашенными деревянными рамами, сквозь серое от пыли стекло нехотя проникал какой-то угасающий, едва различимый дневной свет…
«Прямо как в чёрно-белом кино!»- промелькнула у меня в голове мысль. Однако, любопытство брало верх над убеждениями разума и мне очень захотелось исследовать это пространство. Я осторожно протиснулся в открывшийся лаз, встал на пол и огляделся… Первым предметом, попавшимся мне на глаза в этом тайном помещении оказалась обыкновенная отвёртка. Та самая отвёртка от моего мотоцикла, которого уже давно не существовало в природе. Эта отвёртка потерялась более двадцати лет назад и — вот она лежит на полу, под ногами. Как будто только и ждала, что её найдут через такое продолжительное время, даже не заржавела!
За окном комнаты мерцала слабым светом серая пелена, словно стояли сумерки и был густой туман. Уличный пейзаж разглядеть было совершенно невозможно, поэтому я направился дальше по этой странной квартире. В коридоре почему-то отсутствовал дверной проём, вместо него была сплошная стена, на месте входной двери в квартиру из подъезда. Дверь в ванную комнату оказалась приоткрытой, никаких коммуникаций — ванной, труб водопровода и признаков электропроводки освещения не было. Только голые серые оштукатуренные стены да толстый слой пыли на бетонном полу… Пройдя дальше, в помещение кухни, я обнаружил нечто необычное. Как и в комнате, серый туман за пыльными стёклами окна, голые оштукатуренные стены, но посередине пола светился ровным матовым светом прямоугольник крышки люка, очевидно ведущего куда-то вниз, в подвальное помещение из моей квартиры, расположенной на первом этаже. Такого я не ожидал! Раньше я никогда не заглядывал под листы покрашенного оргалита, которыми был покрыт пол в моей квартире ещё предыдущим хозяином. Однако теперь, в этой серой загадочной копии квартиры всё было на уровне чернового ремонта, даже дощатый пол не был выкрашен, очевидно после строительства и я увидел то, чего не мог увидеть раньше. Крышка люка светилась и была изготовлена явно не из досок, как весь остальной пол. Это была плита из некого материала, полупрозрачного и твёрдого как камень. На ощупь прохладного, слабо светящегося, словно полупрозрачного бело-молочного цвета, будто бы подсвеченного изнутри неведомым источником света. Никакой ручки, или чего-то подобного, я не обнаружил. Лишь круглое отверстие такой величины, что в него могла пролезть разве что отвёртка, виднелось посередине прямоугольника, ближе к краю у которого я стоял…
Отвёртка? Хм… Я машинально держал в руке отвёртку, найденную на полу, вот тут-то она и пригодилась! Вставив в отверстие стальное жало отвёртки я слегка нажал на неё. Раздался лёгкий щелчок и загадочная крышка исчезла! Исчезла, словно выключили изображение на экране телевизора и на её месте стали видны ступени лестницы, ведущие вниз. Ступени были обычными бетонными, как в подъезде панельного пятиэтажного дома, какими был застроен весь наш район города. Пахло высохшим цементом, ржавчиной и немного осенью.
Любопытство заставило меня шагнуть на ступени лестницы и вскоре я оказался в полутёмном коридоре, напоминающем подземный переход. Серые бетонные стены, бетонный пол.. В десятке шагов — ещё одна похожая лестница, ведущая вверх, к светившемуся матовым светом прямоугольнику выхода наверх…
Серые стены, мокрый асфальт, птицы молчат, дым по земле… Осень… Почему-то серым был не только асфальт, дома. Деревья с засохшими листьями, трава, небо — всё было окрашено в различные оттенки серого, как в чёрно белом кино… Боковым зрением. расплывчато и неясно я видел движение. Это были силуэты идущих людей, едущих автобусов, автомашин. Но стоило сконцентрировать взгляд на них и всё расплывалось, таяло, превращаясь в серую светящуюся пелену, застилающую небо и всё свободное пространство вокруг. Тишина. Вернее монотонный приглушённый шум чего-то, напоминающего шум осеннего ветра. Хотя ни один лист на деревьях не шелохнулся, паутина в засохших ветвях кустов над черной стоячей водой озера, окружённого зарослями ивы — неподвижно замерла, словно в ожидании того, что её кто-то потревожит… Этого озера я раньше не видел возле своего девятиэтажного дома, но и самого дома я не увидел, обернувшись назад туда, откуда пришёл сюда. Окружающие меня дома, проулки — были мне знакомы и незнакомы одновременно. Все они должны были находиться в разных городах, за тысячи километров друг от друга, где я жил раньше в разное время, разделявшее их на десятилетия! Но вот, они стоят передо мной, в тишине и безмолвии ожидая чего-то от того, кто их здесь собрал и оставил с не ясной целью. Я начал вспоминать, что в некоторых из этих домов было моё жилище и чувствовал, что нужно лишь вспомнить — куда я подевал ключи от входной двери, чтобы войти… домой. Домой туда, где меня уже давно нет, но это по прежнему остаётся моим домом, ведь я помню там всё-даже запахи, которые чувствуешь шагнув на порог, запахи, которые настолько необъяснимы и неповторимы, что их невозможно забыть всю свою жизнь!
Весь этот район города окружали склоны, словно находился он на дне огромной пологой воронки, заросшей различной растительностью от лесных массивов до открытых пейзажей , похожих на саванну или степь. Вдалеке видны серые отвесные скалы, проступающие сквозь разросшийся лес и похожие на ступенчатые столбы каменные останцы, посреди заросших травами и кустарником открытых склонов. Сверху нависал гигантским куполом серый, матово светящийся небесный свод.
Странно, а почему этот кусочек старого некогда сгоревшего леса, размером с футбольное поле, промелькнув мимо в моём неясном, боковом зрении вдруг показался необычным и загадочно-притягательным ? Да, сосны… Сосны не могут, просто не могут быть такими… Огромными, несколько метров в поперечнике почерневших стволов, местами истекающих прозрачной янтарно-жёлтой смолой на ободранных шрамах коры, как после удара молнии… И что или кто, чья воля сделали их опадающие, пожелтевшие в нижней части раскидистой кроны, сдвоенные парами иглы огромными, в ладонь взрослого человека? Иглы повисли в паутине, словно рыболовной сетью укутавшей засохшие камыши на берегу крохотного озера, отражавшего в стоячей тёмной воде небо.
«Ау…» — кричу я, но голоса совсем не слышно, он звучит лишь в моём сознании и не нарушает загадочной тишины погружённого в безветренный сон иллюзорного мира, мира, в котором я не могу разглядеть смысла или хотя бы намёка на него сквозь зеркальную призму моего разума…
Обращаю внимание на то, что все силуэты прохожих движутся только в одном направлении — от меня. Ни один из них не приближается, а едва я пытаюсь подойти к нему, то сразу начинает удаляться и растворяться в сером тумане, словно я мешаю его существованию своим желанием приблизиться, рассмотреть и прикоснуться. Похоже, что пообщаться с обитателями этого мира мне не суждено…
Куст ивы на берегу озера оказался засохшим и безжизненным. Серые листья были сухими и рассыпались между моими пальцами, словно лавровый лист из бумажного пакетика, купленного в продуктовом магазине… Я шагал по сухой серой траве вдоль пологого берега, стараясь не подходить близко к зеркалу черной стоячей воды, отражающей небо. Отчего-то это озеро производило на меня жутковатое впечатление. Казалось, что под поверхностью скрыта бездна, опасная и ожидающая лишь моей неосторожности чтобы проявить свои неведомые опасные свойства. Я решил не подходить близко к воде. Городские кварталы незаметно отдалялись за моей спиной, растворяясь в серой клубящейся дымке сумеречного света. Впереди начинался странный, полузасохший лес, скрывающий среди своих зарослей проступающие силуэты домиков заброшенного дачного посёлка. Домики стояли, хаотично разбросанные на большой территории, заросшей одичавшими плодовыми деревьями. Среди них то здесь, то там возвышались великанами огромные сосны, с раскидистыми на вольном, не стеснённом густым лесом пространстве. Они казались неправдоподобно — огромными среди невысоких деревьев и крошечных, утопающих в зарослях кустов и высокой травы заброшенных дачных домиков. Стволы сосен достигали нескольких метров в поперечнике, были почерневшими у основания от времени и ударов молний, оставивших на их коре длинные истекающие жёлто-золотистой смолой шрамы. Нижние ветви некоторых из них засохли и, отвалившись, лежали среди зарослей одичавших кустов малины, толстыми брёвнами. Голые скрюченные ветви вздымались, словно костлявые пальцы мертвецов вверх к серому небу, высоко поднимаясь над зарослями посреди бывших садовых участков. Дощатые домики, некогда окрашенные в весёлые цвета, топорщились лохмотьями облезающей масляной краски, обнажая трухлявую поверхность деревянных досок под ней. Лохмотья тихо падали на землю, отрываясь от прикосновения моих пальцев, но не долетев до земли истаивали в воздухе, превращаясь в клубящуюся пыль, которая смешивалась с серым туманом сумеречного света… Заглянув внутрь через приоткрытую дверь в один из таких домиков я обнаружил, что он совершенно пуст. Не было ничего, даже досок пола не оказалось на месте. Голая земля, окруженная полусгнившими деревянными стенами, просвечивающимися снаружи через большие щели между старыми досками. Какой-то мусор, вроде обрывков старых бумажных обоев, битых стекляшек и чего-то ещё… Запах пыли, сухой травы и вездесущая, хаотично напутанная почти невидимыми нитями паутина. Казалось, что если бы не она, чьи нити опутывали и пронизывали все это пространство запустения и упадка, то всё давно бы рухнуло и рассыпалось в прах!
Неспешно пройдя вдоль этого участка леса по полузаросшей накатанной грунтовой дороге, я вышел к сосновому бору, в котором находилось старое кладбище. Дорога вела через лес, и кладбище осталось справа, огороженное ветхой оградой из-за которой были видны заросшие высокими зарослями подлеска и травы, старые почерневшие от времени кресты. Никуда не сворачивая дорога быстро вывела меня из бора и оставив за спиной высокие колонны коричневых стволов старых сосен, я пришёл к заросшему спелой пшеницей полю. Поле изгибалось у горизонта возвышенностью, скрывающей за собой маленькую деревню, куда вела эта дорога. Слева от дороги, там где горизонт сливался с небом, стояли три старых сосны с раскидистыми кронами. Я узнал и их, и дорогу тоже… Те самые три сосны, в которых можно заблудиться… Так говорила мне в детстве моя бабушка, когда мы с ней ходили пешком из фабричного посёлка в деревню, что скрывалась за горизонтом. В деревне был наш дом. Там жила моя прабабушка… Когда-то это была очень длинная для меня дорога. Это было далеко и очень давно. Теперь же я не понимаю как, но очень быстро подошёл к месту, где росли сосны и увидел с возвышенности маленькую деревушку. Увидел старую избу, крытую соломой, а ведь её уже много десятилетий как не существовало… Сердце билось очень сильно, дыхание становилось неровным. Я побежал вперёд. Не знаю , что я хотел увидеть там, но я бежал и бежал… Вот и знакомые бревенчатые стены. Крыша, крытая почерневшей от времени соломой. Высокая густая рябина возле обветшалого забора огорода. Запах крапивы, скошенной травы… И вдруг я понял, что всё это — лишь бутафория, большой деревянный щит, на котором были искусно нарисованы и изба, и рябина, и даже забор огорода! Щит был установлен посреди пустого, заросшего засохшей теперь сорной травой заброшенного луга, на котором в ряд были установлены другие такие же щиты с изображениями домов. Домов, в которых жили некогда наши соседи, знакомые… Комок в горле. Обида. Навернувшиеся слёзы. Что это за такой жестокий обман? Кому это было нужно?
Там, где должна быть околица деревни, возвышались отвесные серые скалы. Вершинами упираясь в небо, они стояли стеной, словно отгораживая край этого мира. Дорога вела к ним…
Часть 2
Выйдя за то, что должно было быть околицей деревни, я неожиданно понял, что стою посреди небольшой группы деревьев. Земля под ногами была усыпана высохшей хвоей, серые (а ведь должны быть коричневыми!) стволы шелушились тонкими чешуйками, огромные в несколько обхватов сосны стояли у дороги… Те самые три сосны, в которых можно и заблудиться! Я стоял в аккурат в центре треугольника, образованного стволами этих деревьев, озадаченно размышляя о том, как сюда попал. Дорога , ведущая сюда, была одна. Она проходила слева от деревьев, через поле, с убранной пшеницей(?) и где-то вдали, у горизонта, проходила по краю уже перепаханного поля. Однако, стоило мне шагнуть за другую грань треугольника — я увидел другую дорогу, идущую под углом к первой, и уходила она к виднеющейся вдали реке, причём первой дороги там совсем не было видно. За третьей гранью треугольника, образованного соснами была ещё одна дорога. Та уходила куда-то к подножию серых скал, что высились у горизонта и терялась там в серой дымке сумеречного света… По этой дороге шли люди. Я неясно видел это боковым зрением, но стоило мне сосредоточить свой взгляд на них, серые силуэты таяли и отдаляясь быстро исчезали из поля моего зрения. Вернувшись назад, в центр треугольника я вновь видел лишь ту дорогу, по которой сюда пришёл. Верно, здесь можно и заблудиться!
Старый, покосившийся от времени, сарай был местами покрыт зелёным мхом — от самой крыши из деревянной дранки, до трухлявых деревянных дощатых стен. И как я его сразу не увидел? Сарай наполовину врос в землю возле бугра, на котором стояла одна из сосен. Всё вокруг было осыпано старой облетевшей хвоей, поэтому прогнувшуюся крышу я с первого взгляда принял за часть неровности земли. Дверь уцелела. Покосившаяся, она весьма прочно висела на кованных, ручной работы , заржавевших петлях. Старый кованный висячий замок очень напоминал замок на сарае моей бабушки, в котором она хранила дрова и разные старые вещи. Это я помнил из своего далёкого детства. Потеряв ключ от замка, его иногда открывали обычным гвоздём, просунув в замочную скважину и надавив внутри на какой-то пружинящий язычок. У меня же теперь была в руках отвёртка от мотоцикла, которую я всё это время держал в руке.
Старый механизм замка сработал неожиданно легко, словно только недавно был смазан! Сняв с кованных петель старый замок я осторожно открыл скрипучую дверь… Запахи старой древесины, земли, пыли и ещё чего-то непонятного. Паутина, какой-то истлевший мусор и… Я не поверил своим глазам — в глубине, в полумраке, освещаемом тусклым светом от маленького окошечка с запылённым стеклом, стояли в ряд несколько мотоциклов. Разных моделей и разных лет выпуска, они невозмутимо стояли на своих подножках, словно только вчера их здесь оставили! Это были мои старые мотоциклы, которых уже не должно существовать, но они были здесь вопреки здравому смыслу. А прошёл вдоль их, прикоснулся рукой к каждому — ощущения вполне реальные. Последним в ряду стоял вишнёвого цвета, двухцилиндровый, с хромированными накладками по бокам бензобака, чехословацкий мотоцикл. Я машинально вдавил торчавший в верхней части фары ключ зажигания- вспыхнула ярким светом лампочка индикатора зарядки. Мотоцикл был готов к запуску. Заглянул под крышку бензобака — полон!..
Двигатель запустился почти сразу, как и всегда это было много лет назад. Я понял это по вибрации, которая передавалась моим рукам через руль, моё тело чувствовало эту привычную дрожь мотора через сиденье и резиновые накладки по бокам бензобака, подножки.. Однако самого звука двигателя я не услышал, а скорее… вспомнил его, приятный для моего слуха мягкий цокот работы двухтактного двигателя… Легкое усилие поворотной ручки дроссельной заслонки, привычно выжатый и плавно отпущенный ручной рычаг сцепления; синхронно с этим щелчком включенный ногой рычаг переключения коробки передач и я плавно выехав из старого сарая посмотрел в зеркало заднего вида. Сарай за моей спиной беззвучно сложился, словно карточный домик, крыша плавно съехала по бокам образовавшейся кучи хлама, и все это окутала туча пыли да старой облетевшей хвои. Остался холмик, куча мусора…
Я, больше не оглядываясь, быстро поехал прямо по скошенному полю. Ни по одной из дорог, увиденных мной ранее ехать не хотелось. Линия горизонта, окаймлённая серыми скалами, манила к себе, тем более что там виднелось нечто вроде автомагистрали, кольцом окружавшей долину, лежавшую ниже. Так и есть, это оказалась пустынная кольцевая автодорога. Она проходила в паре километров от подножия скал, окружавших воронкообразную долину с городом в центре, и поросшую лесами, с расположенными посреди них заброшенными дачными посёлками, пригородами и полями… С высоты птичьего полёта мне хорошо был виден центр городского района, мой девятиэтажный кирпичный дом и озеро возле него. Там происходило что-то странное! Озеро изменило форму и кажется стало выходить из берегов. Черная вода , или некая текучая субстанция медленно вытягивалась длинными рукавами в разные стороны. Едва эти рукава-щупальца касались чего-нибудь — этот предмет, будь то жилой дом или группа деревьев, начинали медленно таять и оседать, словно были сахарными. Они оседали и растворялись в чёрной воде, на их месте оставалось серо сумеречное сияние. Больше ничего. Щупальца на миг замирали, потом озера выползали новые чёрные отростки и начинали ползти, медленно извиваясь на неровностях, ища себе новую пищу. Озеро пожирало окружающий мир!
(продолжение следует)