Чудовище
Его я заприметил сразу. Высокий, лицо непроницаемое, лишённое эмоций, как у статуи. Не лицо, а шлакоблок. Нос свернут вправо. Значит, любитель подраться. Об этом говорил и красный уродливый шрам на щеке. Под мешковатой курткой явно скрывалось спортивное тело, это было видно по движениям парня. Всем видом он кричал, что бросает миру вызов.
Он шёл, быстро и напряжённо, постоянно озираясь по сторонам, словно боялся, что его кто-то преследует. Так и было. И этот кто-то – я. Конечно, во время новогодних корпоративов можно было найти и другого человека. Но мне нужен именно такой. В этот вечер я искал негодяя.
Видите ли, в чём дело. Я – вампир. Точнее, в последние годы нас именно так называют. Такая мода появилась после той откровенно дурацкой и лживой книги «Дракула», которую написал этот ирландишка Стокер. Из-за него люди думают, что вампиры боятся солнца, хотя на самом деле нам даже приятен его свет, а охотимся мы ночью по понятным причинам. Впрочем, мифы, которые он распространил, в чём-то даже полезны. Очень забавно видеть реакцию людей,
когда они понимают, что нам не требуется приглашение в дом, и к святой воде мы тоже равнодушны.
Впрочем, я отвлёкся. Вампиризм при всех плюсах имеет некоторые недостатки. В одном легенды не врут и нам действительно надо пить кровь. И это ещё половина беды. Выпитое влияет на нас. То есть, если пить только кровь бандитов, то и будешь сам со временем вести себя как преступник, а если разорить монастырь, то можно и святым стать. К примеру, в пятнадцатом веке вампир Борька Косой забрёл в монастырь и выпил всех монахов. В итоге до глубины души раскаялся в содеянном и отказался от убийств. Так и умер от голода. Поэтому многие из нас предпочитают питаться писателями, мыслителями, учёными, художниками и даже поэтами. Так мы становимся лучше и умнее. А вот политиков вампиры стараются избегать.
И вот представьте, мне на протяжении всей осени попа-дались исключительно хорошие люди. В какой-то момент я начал замечать, что стал довольно застенчивым, ответственно выполняю работу и даже начал смотреть бразильские мелодрамы. Во время одной серий чуть не расплакался, когда мать Лауры вновь впала в кому.
Словом, мне был необходим негодяй. Я уже третий день искал беспринципного мерзавца, циничного подлеца, чья кровь привела бы в норму мою расшатанную личность. Поверьте, получать за месяц две благодарности от начальника – это невыносимо для существа, привыкшего делать работу спустя рукава.
И вот наконец я нашёл его. Парень возвращался с работы домой. От него несло спиртным за километр. Алкогольный амбре перебивал даже запах выхлопных газов, которыми пропах проклятый город. Он двигался как робот, не обращая внимая на мороз, от которого окружающий мир, казалось, выкристаллизовался и сверкал.
Я двигался следом, растворяясь в потоке прохожих или сливаясь с тенью, не давая шансов заприметить себя. Уверен, что с такими как я парню сталкиваться не доводилось. Ужасно хотелось есть, но необходимо было выждать, пока он останется один. Не нападать же на него прилюдно. Так и пострадать можно. К примеру, Уилл Фокс в семнадцатом веке отправился в Новый Свет вместе с пуританами. Во время плаванья, изрядно проголодавшись, он напал на одного из будущих колонистов на глазах у изумлённой публики. Естественно, ему отрубили голову и выбросили за борт.
Вы спросите, откуда я это знаю? Через пять лет голову прибило обратно к берегам Англии. Её нашли цыгане и ещё долго возили по разным странам, показывая людям говорящую голову без тела. И это было за века до написания Александром Беляевым романа «Голова Профессора Доуэля».
Наконец, моя жертва свернула с освещённой улицы и двинулась между двух рядов пятиэтажек в сторону парка. Это было как нельзя кстати. Видите ли, ни одному здравомыслящему человеку не придёт в голову гулять после захода солнца в парке нашего города. Вечерами он становился излюбленным местом гопников. Парк был хорошими охотничьими угодьями. Жаль, что сами гопники в пищу совершенно не годились из-за их специфического рациона, основу которого составляли пиво и семечки. Гопническая кровь мало того, что отвратительна на вкус, от неё ещё выпадают волосы и ногти.
Мы шли по узкой, выложенной брусчаткой, дорожке между сосен, которые были высажены тут ещё в середине прошлого века. Внезапно парень обернулся и начал опасливо осматриваться. Неужели я был неосторожен, так поглощён размышлениями, что вышел из морока? Не может быть.
Он осмотрелся, но не увидел ничего, кроме фонтана и скамейки, на которой малолетние вандалы баллончиком красной краски написали неприличное слово, да ещё с ошибкой. А вот из живых существ он должен был наблюдать не меня, а чёрного кота, который сидел возле сосны и намывал мордочку, сверкая зелёными изумрудами глаз.
Я люблю время от времени перечитывать роман «Мастер и Маргарита», поэтому при наведении морока заставляю видеть людей именно чёрного кота. Современная молодёжь назвала бы это пасхалкой, но при чём тут древний иудейский праздник Песох, связанный с исходом из Египта, мне не ясно.
Впрочем, даже если они имеют в виду более молодой христианский праздник, ясности это всё равно не вносит.
Кстати, в кота я не превращаюсь. Вампиры вообще не умеют превращается в животных или в туман. Это очередная выдумка Стокера. Зато мы умеем морочить людям головы. Внушать разные мысли, образы, словом, наводить морок.
Успокоившись, парень двинулся дальше, а я следом за ним. Наконец дорожка нас привела к давно заброшенному парку аттракционов, от которого почти ничего не осталось. Лишь два проржавевших крепления от чёртова колеса возвышались в небе. Одно из них легло на диск луны, отрезав от него кусочек, как от пиццы.
Дальше шёл подъём. Десять минут ходьбы, и мы бы оказались вновь на оживлённой улице, в шуме автомобилей, рядом с вечно спешащими людьми. Этого допустить я не мог. Здесь возле заброшенного парка аттракционов было темно и безлюдно. Самое подходящее место и время.
Я бросился на парня и, прижав к сосне, оторвал капюшон от куртки. Он пытался сопротивляться, и я почувствовал, как напрягся каждый мускул его тела. Но это был обычный человек, а я – вампир. Так что шансов у него не было. У меня ушло не более пяти секунд, чтобы парализовать его тело, отключив центры движения в мозгу.
Голод пожирал меня. Это было необходимо, чтобы убить парня. Видите ли, я стал слишком хорошим. Вся эта кровь обывателей-мещан, уступающих старушкам место в автобусе, спасающих бездомных котят, подающих милостыню, живущих в гармонии со вселенной, сделала из меня размазню. Лишь сильный голод мог заставить переступить через моральные принципы.
Я сглотнул слюну и оскалил клыки. Пришло время есть. Пульс в сонной артерии звучал как горн, призывающий детей на обед в пионерском лагере. И когда я почти вонзился в шею, почти разорвал горло, то услышал:
– Пожалуйста, не убивайте. Меня дома ждут жена и дети.
Я застыл. Безумие голода, охватившее меня секунду назад, ослабло, и контроль над собой вернулся. А затем вернулся мерзкий голосок, принадлежавший проснувшейся совести. Какое, собственно, право я имел убивать отца семейства? Обрекая его жену на горькую судьбу вдовы, а детей делая сиротами. Совесть.
Он смотрел на меня, тяжело дыша, и как заклинание повторял слова про жену и детей. И не поспоришь. Действительно заклинание.
Я проклинал себя за то, что так опростоволосился. Надо же было дураку отключить его двигательные центры, а о речевом забыть! Сейчас бы уже возвращался домой сытый, набравшийся наглости, подлости, словом, ставший самим собой.
– У меня жена, у меня дети, я хороший человек! – Как священную мантру повторял он, и я понял, что аппетит окончательно испорчен. Затем пришла мысль, что можно и не убивать. Выпить крови, скажем, литр и отпустить. Но совесть заметила, что если его бросить здесь, то парень может умереть. Я парировал, что могу отнести его к людям. Совесть усмехнулась и отвергла это, заявив, что, во-первых, равнодушные люди могут принять его за пьяного и бросить на верную смерть от холода, а во-вторых, выпив его крови, я могу вернуть циничность и окончательно съесть паренька. А ведь у него дома жена и дети, и сам он хороший! Безапелляционная совесть.
Хороший. Мой разум зацепился за это слово. Чего это парень все время говорит, что он хороший? Мне вроде как негодяй нужен. Мне хорошая кровь уже поперёк горла стоит.
– Отвечай, и, может, убивать не буду. – Строго сказал я. – И врать не думай, я сразу раскушу ложь. У меня на эти дела знаешь какая чуйка?
Парень кивнул.
– Как зовут?
– Алексей. – Дрожащим голосом ответил он.
– Фамилия?
– Егоров.
– Почему через парк шёл, Алексей Егоров? Тут гопники разные, животные там, я.
– Чего не идти-то?! Гопников бояться? Я ж мент.
Я тяжело вздохнул. Не то чтобы я раньше ментами не питался. Но служба в полиции и шрам объясняла и нос сломанный, и поведение парня. Понятно. Опер. Борец с преступностью. Почти герой. Этого мне ещё не хватало. Был случай в тридцатых годах прошлого столетия. Влад Серый – вампир, эмигрировавший после революции в Чикаго, однажды был арестован за пьяный дебош и доставлен в полицейский участок. Естественно, решётки остановить его не могли и, напившись крови полицейских, Влад возомнил себя героем. Он нацепил нелепый чёрный костюм, маску и начал по ночам бороться с преступностью. История Влада
занимательна тем, что после очередного бессмысленного акта насилия против организованной преступности, изрешечённый пулями Влад попал в цирковой балаган, где в порыве кровавой жажды выпил всех клоунов и сам стал безумным клоуном-вампиром. Тут уж нам пришлось вмешиваться и отпаивать бедолагу
кровью обычных людей.
– Значит, полицейский… – констатировал я.
– Уже нет. – Немного смущённо сказал Алексей.
– А где сейчас работаешь?
– В банке я работаю.
Я кивнул. Не идеальный, конечно, но неплохой. Предложили хорошую зарплату, вот и обменял работу в полиции на более прибыльную.
– Наверное, начальник охраны? – Предположил я.
– Да нет… – Нехотя сказал он. Это меня насторожило.
Я на время оставил его и закурил. Существует распространённое мнение, будто вампиры занимаются только тем, что спят и пьют кровь девственниц. Спешу расстроить. Нам, как и людям, не чужды мелкие пороки. Мы и курим, и пьём, порой и за дамами волочимся, встречаются среди нашего брата и обжоры, и даже наркоманы бывают. Впрочем, теперь намного реже. Наркотики – зло.
Я вдыхал едкий дым и думал о том, что с парнем не всё так просто. Из полиции он уволился, сейчас работает в банке. Вроде всё хорошо, но то, как он говорил об этом… Нет. Что-то тут нечисто.
Докурив, я затушил окурок о каблук ботинка и начал искать урну, куда его можно было бы выкинуть. Совесть (сволочь!) не позволяла мусорить.
– За что уволили, хороший парень? – Вернувшись к Алексею, спросил я.
– Да так. По собственному желанию. – Ответил он и отвёл глаза. Я чувствовал, что это хоть и не чистое враньё, но он что-то скрывал.
– Лжёшь. – сказал я и оскалил клыки. Его лицо исказилось от страха, и тогда он сказал правду.
Оказалось, что уволили его за избиение задержанной девушки. Её арестовали за хулиганство. Она была пьяна и говорила какие-то неприятные глупости. Алексей резиновой дубинкой, как он выразился, «проучил» девчонку. На беду Егорова она оказалась беременной. Дело удалось замять, но Алексею пришлось уволиться.
Как выяснилось, это был не единичный случай. Избиение и пытки являлись излюбленным методом Алексея добывать признательные показания.
– Хороший ты парень. – Саркастично сказал я, отмечая про себя, что совесть, наконец, замолчала. Я предвкушал прекрасный ужин.
– А кем в банке работаешь?
– Коллектором. – Откровенно ответил Алексей. После исповеди о работе в полиции его стеснение исчезло, что меня нисколько не удивляло.
– Я там на хорошем счету. Меня начальство уважает.
– Да? И за что?
– Выбиваю долги лучше всех. У меня лучшие показатели. Вчера бабке звонил. Её сынок кредит три месяца не платит. Сказал, что сыну кишки выпущу и ими же задавлю его у неё на глазах. Так сразу деньги у старой нашлись. На похороны
она, видите ли, откладывала.
Алексей распалялся. С удивлением я обнаружил, что он уже не чувствовал страха. Складывалось ощущение, будто Егоров думал, что, услышав этот рассказ, бояться начну я.
– Или вот случай был с беременной, я вообще после увольнения с такими стараюсь не связываться, но работа…
Так вот, плачет мне, мол, беременная я, с работы уволили, денег не хватает. Естественно, я спросил у неё, зачем рогатку раздвигала. А потом сказал, что в гости приду к ней и с собой друзей пятьдесят приведу, и мы её по кругу пускать
будем. Так что думаешь? Нашла деньги. Родители квартиру продали. Меня коллеги так и называют – Кровопийца.
– Так и называют? – я поднял брови, удивившись такому совпадению.
– Конечно. – Подтвердил он. – Я ведь не только на телефоне, но и на выезды езжу, чтобы натурально, так сказать, долги выбивать.
– И как, успешно ли?
– А то! Помню, к очкарику одному приехали. Учителем он вроде работал. Ребёнок у него заболел, вот в долги и влез. Мы его даже трогать не стали, просто сказали, что башку его выродку размажем. Но иногда, конечно, пальцы кому-нибудь сломаешь или ещё чего похуже. Но это же работа. Как говорится, ничего личного.
– А жена как на это смотрит?
– А что жена? Я ей разве говорю? А будет лаять, в зубы получит. Хотя нет. Не в зубы, вставлять дорого. Отпусти меня. А?
И я отпустил. И даже пить его кровь не стал, потому что я хоть и вампир, но таким чудовищем стать не готов. Уж лучше быть размазней и старушкам в автобусе место уступать, чем таким, как этот Кровопийца. Потому и отпустил. Просто ноги и руки поломал, а убить совесть-сука не позволила.
Автор Александр Угольков