Моей маме, Наталье Иосифовне Гороненко (девичья фамилия Концедайло), посвящается
Автор Тамара Мартынюк
Наталья родилась 25 августа 1918 года на Украине в селе Ожегивка Володарского района Киевской области. Тогда было много сирот, и такая же судьба не обошла стороной и Наташу, мою маму. Много трудностей ей пришлось пережить. Но как-то справилась.
Мне было уже лет семь-восемь, когда она рассказывала о своей нелёгкой судьбе соседкам, которые приходили зимними вечерами с вышиванием, вязанием, и каждая делилась подробностями своей жизни. Рассказы мамы о своей сиротской судьбе вызывали во мне жалость, и я плакала. Тогда наша семья уже жила в посёлке Семёновка, сейчас это город Арсеньев Приморского края. И вот что отложилось в моей детской памяти.
Мама Натальи, то есть моя бабушка, умерла при вторых родах, маме было к тому времени два года, и её стала воспитывать бабушка. Отец приходил навестить. А через год в очередной раз пришёл перед Новым годом; не раздеваясь, взял балалайку, сел у окна: «Вот здесь я и Новый год буду встречать!»
И в этот миг раздался звон разбитого стекла, кто-то выстрелил в окно. Пуля пробила его сердце, а потом её обнаружили в шерсти шубы… Напротив, на русской печи, сидела мама. Чудом она осталась жива. Но осталась круглой сиротой. И некому ей было сказать слово «мама». Так и жила с бабушкой. Когда немного подросла, помогала пасти коров, и тогда только узнала, что отца застрелили как случайного свидетеля при ограблении магазина. Повзрослев, стала работать на прополке свёклы. Старалась выполнить норму, чтоб получить селёдку для себя и бабушки. За взрослыми женщинами трудно было девчонке угнаться, но изредка они ей помогали. Наташа была старательной и совестливой. Пока работницы отдыхали, старалась наверстать отставание.
Дом бабушкин был с цинковой крышей, потому и приглянулся правлению колхоза. Маму и бабушку пытались выселить, срывали дверь с петель и бросали её во дворе. А было и такое: гроб (загодя предназначенный для бабушки) с чердака снимут, оставят во дворе и сидят они, пока кто-нибудь из сердобольных соседей дверь приставит, а мама замажет глиной. И так живут до следующего посещения «гостей». Кто-то подсказал, что не имеют права выселить, так как бабушка старенькая, а мама сирота. Вот они и держали оборону — старенький да маленький.
Очень трудное время было на Украине во время массовой голодовки тридцатых годов двадцатого века. И жизнь Натальи неоднократно подвергалась опасности. Люди опухали от голода, умирало немало людей. Поговаривали о людоедстве. Однажды чудом спаслась она от гнавшегося за ней людоеда. Откуда ни возьмись, на её счастье, вдруг появился навстречу идущий мужчина. Не меньше натерпелась страха, когда работала помощницей в детском саду. Как-то пришлось с напарницей заночевать в садике. Проснулись ночью и затаились, услышав шаги. Сердце, казалось, замерло. Но она явственно слышала: «Если проснутся, стукни топориком по башке…». Воришки проверили всё, забрали даже очистки от картофеля.
После смерти бабушки моя мама поехала в Белую Церковь — город Киевской области на Украине. Работала у врачей, учителей. Нянчила детей, занималась уборкой по дому. Хозяева были разные, то добрые, то не очень. Помыкалась по людям, натерпелась. А помочь, пожалеть было некому! И вот какой-то дальний родственник, молодой, шустрый, говорит: «Поехали, Наталка, на Дальний Восток! Там деньги большие, море, жизнь красивая… И денег заработаешь, и замуж за моряка выйдешь!
А что ей было терять? Всё время в няньках? И прислуживать чужим людям? Образование четыре класса. Подумала, подумала … и поехала. С надеждой на лучшую жизнь. Да не тут-то было! Это уже был 1938 год. Ей 20 лет.
Во Владивосток без вызова не заедешь, билет давали только до Угольной. Когда ходили контролёры, пряталась среди узлов и чемоданов на верхних полках. Попутчика к этому времени уже сняли с поезда за дебоширство. Уж очень был весёлый и шумный молодой человек.
И вот Владивосток! Вышла на перрон, а куда, в какую сторону идти, понятия не имеет. Но ей очень повезло. Морячок, ехавший с ней в одном купе и слышавший разговоры её словоохотливого попутчика, увидев её замешательство, помог добраться по какому-то адресу. И начались хождения по мукам. Квартиры нет, прописки нет, документов нет. Паспорта тогда в колхозе не давали. На работу не берут. Милиция выписала предписание: двадцать четыре часа на выезд из Владивостока. Отчаяние… С рельсов трамвайного пути за руку, почти из-под колёс, выхватил мужчина.
— Дурёха, чего удумала? Жить надо, жить, жить!
На запрос милиции пришло подтверждение, что она сирота, и справка, что работала в колхозе. На работу приняли прачкой в психоневрологическую больницу и дали место в общежитии. После работы к соседкам по комнате приходили парни, и они весёлой стайкой шли в кино или на танцы. А Наташа, уработавшись возле больших выварочных котлов с бельём по 12 часов, рада была подушке, да и наряжаться было не во что.
Через какое-то время один из этих парней, приехавший из Киева, присмотрел молоденькую скромную трудолюбивую Наташу, да к тому же ещё землячку. Он был на восемь лет старше, опытный и хитрый. Стал оказывать знаки внимания и намекать, что хочет на ней жениться. Наташа считала это шуткой. Однажды ему удалось её уговорить погулять, и во время прогулки он сказал, что приготовил сюрприз.
— Что за сюрприз?
— Придём, узнаешь.
Пришли. Столы празднично накрыты. Гости в ожидании.
— А где невеста? — спрашивают.
— А вот невеста! И представляет Наташу. Вот такой сюрприз. Все чужие. Ни платья свадебного, ни фаты, ни кольца, ни подружек.
Невеста, поняв нелепость сюрприза и серьёзность ситуации, проплакала весь свадебный вечер. Гости в недоумении: почему плачет и где родители. Пояснил: она сирота.
Молодые стали жить на съёмной квартире. А муж нежданный продолжал женихаться. Уходил к своим подружкам. Терпела. А куда деваться сироте на чужбине?
А когда вдруг объявился Наташин земляк, красавец, в форме военного моряка, и готов был забрать Наташу, мудрый муж увёз её далеко-далеко на север, в Хабаровский край, Охотский район, посёлок Чекист, где родилась я в 1940 году и ещё двое детей. Но они умерли маленькими. А подружки у мужа и там нашлись. В результате развод, когда мне было два года. Отец вернулся во Владивосток. А мы с мамой остались на севере. В 1946 году мама вышла замуж, и мой отчим Гороненко Василий Иванович в 1947 году привёз нас в Приморский край, посёлок Семёновка, переименованный в 1952 году в город Арсеньев.
Весна 1947 года. После войны время было трудное, сначала жили в бараке. Но родители мои труженики. Работали много. Садили огороды, держали хозяйство, построили свой дом. Во втором браке родилось двое детей, сын Владимир и дочь Галина.
Вот такие стежки-дорожки привели мою маму с Украины на Дальний Восток, в Приморский край, ставший для меня и моих детей родиной навсегда. Через всю страну надо было проехать, чтобы обрести счастье и покой здесь, на самом краю земли, на побережье Тихого океана.
Я в 1974 году переехала сначала в Кавалерово Приморского края, а дети мамы от второго брака остались в Арсеньеве. В 1976 году переехала во Владивосток, работала на заводе «Радиоприбор», а с 1987 года живу в Приморском городе Партизанске. Работала на заводе «Амур». Эти переезды, надо сказать, были связаны с моей профессией.
Но мне здесь понравилось. Очень богатая и красивая природа. Можно ездить отдыхать на море, на водопады, в горы. А можно рядом с домом пойти в лес и наслаждаться свежим воздухом. Весной — яркой чистой зеленью кустарников и деревьев, осенью – багровым нарядом клена, золотом берёз и вечно зелёной елью. Можно собирать грибы и, конечно же, послушать кукушку, прислушаться, как трудится дятел или прокричит фазан, а то вдруг он неожиданно выпорхнет совсем близко и быстро скроется. Жизнь удивительна и прекрасна.
