Примерное время на чтение: 26 минуты

Об авторе

 Туровник Георгий Сергеевич родился в 1958 году в городе Сучане. После окончания средней школы работал, служил в Советской Армии, строил тепличный совхоз. В 1986 году окончил Дальневосточный Государственный университет. По распределению работал в школах Приморского края, преподавал географию, историю, начальную военную подготовку.

   Историк-краевед, автор семнадцати книг и более шестидесяти статьей об  историческом прошлом Приморья и Партизанска.

   Его работа «Чиновник Н.Г. Петухов» была опубликована в сокращении в газете Ольгинского района «Заветы Ленина», а затем в XLIV номере журнала «Записки Общества изучения Амурского края».

Чиновник Н.Г. Петухов

  Николай Георгиевич Петухов родился 4 декабря 1876 г. в городе Албазин, в семье отставного солдата Георгия Васильевича и его законной  жены, крещёной китаянки Агафьи Афанасьевны Петуховых¹. Первоначально семья жила бедно и родители не могли дать образование старшим детям. Позже пришёл достаток, и Николай уже воспитывался и обучался в четырёхклассной Частной Зейской школе, которую успешно окончил.

   На службу Н.Г. Петухов был принят 15 февраля 1896 г. почтово-телеграфным чиновником VI-го разряда низшего оклада в Раздольную² почтово-телеграфную контору. 3 октября 1899 г. вступил в брак с дочерью крестьянина, девицей Марией Iаковлевой Ивиной. Здесь 11 августа 1900 г. родился сын Александр. В те дни русская армия принимала участие в подавлении бунтов в Китае, известных как «Боксёрское восстание». Почтовые служащие находились на правах лиц проходящих действительную службу, а потому, в случае боевых действий или мобилизации, подлежали призыву, в связи с чем,  среди других специалистов связи, Николай Георгиевич был призван в армию. В условиях боевых действий он находился с ноября 1900 по март 1901 года в районах Итунжоу и Мугдена. После окончания военных действий вернулся к исполнению обязанностей в Раздольном.  За участие в войне награждён светло-бронзовой медалью «За поход в Китай³».

   В 1902 году Петухов был произведён в Коллежские регистраторы⁴ и переведён начальником Малмыжского (теперь Хабаровский край) почтово-телеграфного отделения. Там родились его дочери – Ксения в 1903 г., Валентина – 1904 г., Агния – 1905 г.  и Тамара – 1907 г. Его семья не успела как следует обжиться на новом месте, когда началась Русско-японская война, и Николая Георгиевича в октябре 1904 года вновь призвали в действующую армию. По окончании боевых действий в октябре 1905 года вернулся домой. За «Отличную усердную службу и труды, понесённые во время боевых действий, награждён орденом Св. Станислава III степени и тёмно-бронзовой медалью «В память Русско-японской войны⁵». В 1906 г. – присвоен очередной чин Губернский Секретарь⁶.

1. ГААО ф. 29-И, оп. 3, д.37г, л. 27 об
2. Село Раздольное, Приморского края.
3. РГИА ф.1289, оп. 4, д. 3682, л. 1-6.
4. Коллежский Регистратор – первый (низший) классный чин в Табели о рангах, равный теперешнему младшему лейтенанту.
5. РГИА ф.1289, оп. 4, д. 3682, л. 1-6.
6. РГИА ф.1289, оп. 4, д. 3682, л. 1-6.

Святая Ольга

   Приказом по Приамурскому почтово-телеграфному округу 30 мая 1908 года Н.Г. Петухова перевели начальником Ольгинского почтово-телеграфного отделения¹. Именно в Ольге ему предстояло провести остаток жизни и оставить свой значительный след в жизни небольшого населённого пункта.  Почтово-телеграфное отделение в Ольге начальством считалось неблагополучным. Незадолго до перевода Петухова, начальник Ольгинского отделения Н.В. Попов присвоил себе и растратил казенные суммы в размере трёхсот рублей. Растрату не пополнил даже после обнаружения злоупотребления², а потому был предан суду.  Условия службы и проживания были тяжелы, особенно в первые годы. Наёмное здание, в котором находилось почтово-телеграфное отделение и в котором проживал в двух комнатках размером 8 на 8 аршин (примерно 5,5 на 5,5 метров) сам Н.Г. Петухов вместе с семьёй (жена, шесть детей: Александр, Валентина, Агния, Тамара, Лариса и Владимир а также тесть – Яков Ивин),  было для них тесным и, несмотря на казённую плату за дрова,  холодным. Под всем зданием у домохозяина был погреб, доверху наполненный водой, а потому в дополнение ко всем других неудобствам в служебных помещениях и в квартире начальника было очень сыро. Окна жилого помещения выходили на север, отчего в квартире было постоянно темно. Не было водопровода, освещение осуществлялось керосиновыми лампами. Не предусматривался специальный отпуск средств на медицинскую помощь, и в случае необходимости нужно было обращаться в Переселенческую больницу. Из всех детей на 1912 год обучался в училище только старший сын – Александр. Николай Георгиевич получал на всю семью жалование в 727 рублей 50 коп в год. Привилегий не имел, но дополнительно получал, нечто вроде казённого пайка 40 пудов муки и 6 пудов крупы. На большую семью наняли в прислугу, которой платили около 9 рублей в месяц³. Вдова, Мария Яковлевна, рассказывала про повара-китайца, который готовил в семье обед. Особенно китаец отлично готовил еду из теста. Утром он по пояс мылся и затем, хлопая себя по спине тестом, делал его очень тонким. Она очень хвалила булочки и прочую сдобу, сделанную китайцем.

  Так же в почтовом отделении в должности сторожа служил одинокий старший брат начальника – Василий Георгиевич Петухов 1866 года рождения. Жил он в отдельной казённой квартире, получал жалование в 360 рублей в год и по привилегиям по службе дополнительно 20 пудов муки и 3 пуда крупы⁵. В советское время он работал чернорабочим и умер в районе Ольги в феврале 1931 г. Здесь в семье Петуховых родились дочь Лариса (1909 г.) и сын Владимир (1911 г). За беспорочную службу Николай Георгиевич получил последующие чины – Коллежский Секретарь в 1908 г., Титулярный Советник в 1911 г., Коллежский Асессор в 1916 г.⁶

   Николай Георгиевич, прожив в Святой Ольге чуть более года, вносивший посильный вклад в дело развития посёлка. Его хорошо знали и уважали жители, он быстро приобрёл значительный авторитет в местном обществе.

   И неспроста. Вышедший из народной среды, Петухов являлся весьма неординарной личностью с разнообразными интересами и увлечениями.

   Суровый край требовал определённых навыков и умений. Опасность для людей, и в особенности для домашнего скота представлял тигр – сильный, хитрый и опасный хищник, который запросто уносил на себе схваченного в крестьянском дворе коня или быка, не говоря о более мелкой добыче. Население было вооружено, но далеко не каждый мужик решался на поединок с хищником. Но край требовал крепких рук, зорких глаз и смелости. Среди жителей стали выделяться те, для кого охота на тигров стала обычным промыслом. В.К. Арсеньев, совершивший экспедицию через Ольгу в 1906 году, писал, что в округе крестьяне Пятышкины, Мякишевы, Силины и Воровы убили по несколько тигров и потеряли счёт убитым медведям. А самым удачливым и умелым охотником был Кошелев, прозванный в народе Тигриная Смерть.

   Н.Г. Петухов был прекрасным охотником. Он бил не только птицу, косуль, изюбров, но выходил и на тигров. Однажды он с товарищами убил тигрицу, но как оказалось, у погибшей были два детёныша. Тигрят чиновник забрал себе в дом. Одного вскорости отдали в город, а второй остался жить, пока не принялся безобразничать. Хозяева долго терпели его выходки, но когда тот сломал клетку и съел почтовых голубей,  они передали тигрёнка в надёжные руки.

Семья Петуховых с тигрёнком

   Сын, Александр, сам удачливый охотник, долго хранил в своём доме винчестер отца 1911 года выпуска.

   В связи с экономическим ростом увеличивался и почтовый оборот в Святой Ольге, а потому в 1913 году почтово-телеграфное отделение было преобразовано в почтово-телеграфную контору VI класса. С 14 августа начальником конторы назначен Н.Г. Петухов⁷.   По рассказам потомков, Н.Г. Петухов заказал проект собственного дома, который вскоре был реализован. Это был дом с каменным фундаментом в два этажа и погребом. Во время смуты дом был отобран у вдовы и детей большевиками.  Трудно сказать, когда именно был построен, но на 1911 года Н.Г. Петухов уже значится как владелец собственного деревянного дома⁸.

Семья Петуховых в Святой Ольге

   Как и многие жители Св. Ольги, Петуховы имели своё хозяйство, а также прекрасный сад и огород. В саду помимо плодовых кустов и деревьев росли сирень, черёмуха, садовые и дикие цветы, различные дикоросы. У дома был разбит цветник, росли декоративные растения, предававшие эстетический вид двору.

   Н.Г. Петухов в совершенстве владел китайским языком, знали китайский и его дочери, а сын Александр, проживший некоторое время в Японии, прекрасно говорил и по-японски. Все дети подолгу жили в Харбине, возможно, в семьях родственников-китайцев. По словам внука, Николая Александровича Петухова, его бабушка Мария Яковлевна часто вспоминала Николаевск-на-Амуре, Хабаровск, Порт-Артур и Харбин. По данным Послужного списка Николая Георгиевича, он в этих городах не служил. Значит, они там подолгу жили, лечились или отдыхали.

1. РГИА ф.1289, оп. 4, д. 3682, л. 1-6.
2. РГИА ДВ ф.1197, оп. 1, д 465, л. 269.
3. РГИА ф.1289, оп.14, д. 107, л. 1,1 об. 
4. Фото из фондов музея п. Ольги.
5. РГИА ф.1289, оп.14, д. 107, л. 7, 7 об.
6. РГИА ф.1289, оп. 4, д. 3682, л. 1-6.
7. РГИА ф.1289, оп. 4, д. 3682, л. 1-6.
8. РГИА ДВ ф. 702, оп. 1, д. 471, л. 85.

.

Кадры   

 Край рос и экономически, и численно. Увеличивался почтовый оборот. Так на 1908 год на почтовое отделение Святой Ольги приходило 23510 газет, 29234 единиц простой корреспонденции и переводов на сумму 151575 рублей, то в 1909 году соответственно газет русских и иностранных – 72948, простой корреспонденции – 61489, переводов 248808 рублей¹. В крупных сёлах открывались новые почтово-телеграфные отделения. В связи с бурных ростом, требовались новые подготовленные почтовые кадры, которых прислать в суровый край было затруднительно. Потому специалистов почт и телеграфа готовили на месте. И эта работа лежала на плечах начальника почтово-телеграфной конторы. Николай Георгиевич следил за тем, чтобы штаты своевременно пополнялись. Находил старательных и исполнительных работников, избавлялся от лодырей.

  Петухов лично принимал вступительные экзамены, установленные для лиц, не имевших образовательного ценза. Для этого будущему почтовому чиновнику требовалось выдержать экзамены по русскому языку, арифметике, географии и чистописанию. Если испытуемый успешно справлялся с заданиями, то его допускали к изучению почтово-телеграфной службы на должность почтово-телеграфного чиновника. Допускалась повторная сдача экзаменов для тех, кто не прошел испытания с первого раза. 

  Николай Георгиевич много делал, чтобы дать возможность лицам из простого народа стать государственными служащими. Стоит обратить внимание на резолюции Коллежского Асессора Петухова после испытаний крестьян Ольгинского уезда «по общеобразовательным предметам, установленных для лиц, не имеющих образовательного ценза, но желающих изучать службу на должность почтово-телеграфного чиновника 6-го разряда²». Приняв экзамен у крестьянина Шмаргуна, аттестовал его как слабо знающего русский язык и арифметику и совершенно не знающего географию, но двери в новый мир для него не закрыл, так как испытуемый Шмаргун «проявил желание готовится³». Также Петуховым был допущен «…к изучению почтово-телеграфной службы на должность почтово-телеграфного чиновника⁴» сдавший общий экзамен крестьянин Гавриил Семёнович Кравченко. Ученик Маргаритовского почтово-телеграфного отделения Собченко «…показал удовлетворительные успехи. В виду его скромности и серьёзного отношения к делу, полагаю, что при поступлении на службу будет хороший служащий».  А как шло испытание, что должен был знать кандидат на чиновничью должность? Какие предметы принимал Н.Г. Петухов? Круг знаний был достаточно широк, но в то же время ничего лишнего, только то, что потребуется в будущей службе. Это видно из документа того же Собченко:

Экзаменационный лист

о результатах испытания крестьянина села Маргаритова Евдокима Собченко

в знании почтово-телеграфной службы.

Составлен 17 июня 1917 года

№	Предметы испытания экзаменуемого	оценка
1.	По приёму и выдаче всякого рода корреспонденции и практическому ведению спец. книг и канцелярок. Делопроизводство.	3+; 3
2.	По сортировке, заделке и составлению сопроводительных документов.	4; 4
3.	По пересылке корреспонденции и почтовой гоньбы	3+; 4
4.	По технической части   По знанию правил телеграфной корреспонденции	3+; 3
5.	По умению работать на аппарате	3; 3
6.	По технической части	3; 4

Коллежский Асессор      Н. Петухов⁵.

   На 1916 году Начальник Ольгинской почтово-телеграфной конторы Н.Г. Петухов получал 800 рублей жалования в год, плюс 400 рублей столовых⁶. Также случались и другие выплаты, размеры которых в то время были незначительными.

1. РГИА ДВ ф. 702, оп. 1, д. 635, 101-113.
2. РГИА ДВ ф. 176, оп. 1, д. 14, л. 22.
3. РГИА ДВ ф. 176, оп. 1, д. 14, л. 22.
4. РГИА ДВ ф. 176, оп. 1, д. 14, л. 7.
5. РГИА ДВ ф. 176, оп. 1, д. 14, л. 23.
6. РГИА ДВ ф. 176, оп. 1, д. 15, л. 7 об.

Аферисты

   Н.Г. Петухов пресекал попытки местных ловкачей обогащаться за счёт казны, умело защищал государственные интересы. Один из наиболее ярких примеров такой деятельности произошёл в 1916 году. Тогда открылся новый почтовый тракт от Святой Ольги до Весёлого Яра. Обслуживание тракта (устройство гоньбы), по существовавшим правилам, было выставлено на торги. Право на обслуживание нового участка получал тот содержатель почтовой станции или любой иной человек, желавший заняться почтовым делом, который бы предложил наименьшую цену, чем установленная Управлением Государственных Имуществ, и равнялась 1200 рублей в год. Обычно всё так и происходило: претендент, давший наименьшую сумму, получал право на почтовую станцию и определённый участок обслуживания. На этот раз сумма поднялась до 1600 рублей и не падала. Н.Г Петухов обратил внимание на то, что никогда прежде не участвовавший в таких делах торговец Дубовик взял 5 векселей по 100 рублей и 5 векселей по 50 рублей.

   Совместно с Приставом Ольгинского стана Парамоновым, он тайно допросил Дубовика и тот показал, что векселя купил по просьбе Арзамасцева, который выдал их прибывшим с ним Плотникову, Силину, Мамонтову, Калягину и Ворову, напомнив им, о каких-то долгах. Все эти люди были содержателями почтовых станций, претендовали на обслуживание нового участка и должны участвовать в торгах.

   Допрошенный позже Арзамасцев, признал, что дал им векселя с тем, чтобы они не мешали в торгах. Таким образом, он поднял цену до 1600 рублей. Николай Георгиевич направил бумагу в Хабаровск: «Настоятельно просил бы Вас привлечь всех названных лиц за устраивание  скачеи  к ответственности».   Неизвестно как наказал ольгинских аферистов Начальник Приамурского почтово-телеграфного округа, но наказание они понесли. Ситуация могла сложиться непредвиденно. Арзамасцева могли лишить права на новый участок и он, почти сразу после реакции старшего начальства, не сулившего ему ничего хорошего, подписал контракт на 1200 рублей, чем и удовлетворил требование почтово-телеграфного начальства. 

    Н.Г Петухов в данном эпизоде лишь исполнил свой чиновничий долг, но нажил врагов, в том числе и из крупного, зажиточного рода Силиных, большинство из которых вскоре стали красными партизанами.   В августе 1917 года посёлок Святая Ольга, по декрету Временного правительства, получил статус города.    23 августа 1917 года Н.Г. Петухов был уволен и, согласно поданного прошения, переведён Начальником Екатерино-Никольской почтово-телеграфной конторы. В 1918 году там началась страшная резня. Почтово-телеграфные отделения и конторы уничтожались со всеми служащими. И Николай Георгиевич с семьёй возвращается в Святую Ольгу. Здесь он вёл жизнь частного предпринимателя.  Чем занимался бывший начальник почтово-телеграфной конторы после отставки? Одно из предположений: он мог полностью посвятить себя горному промыслу. Ещё в 1912 году он получил свидетельство на разработку медных руд вблизи бухты Пластун и на 1917 год этот рудник действовал. РГИА ДВ ф. Р-536, оп. 1, д. 119, л. 1.

Бой в Святой Ольге 

  В 1916 году имя Н.Г. Петухова прогремело на весь Дальний Восток и эхом отозвалось в столице Российской Империи г. Санкт-Петербурге.  В ночь с 15 на 16 июня на Святую Ольгу напал отряд хунхузов численностью до трёхсот человек. Хунхузы – китайские разбойники жестокие и кровожадные, облагали данью китайское население, грабили и убивали корейцев и местных аборигенов.  В XIX веке они нападали и на русские поселения, но когда русских стало больше, а правительство вооружило селян, хунхузы стали обходить сёла и деревни стороной. К тому же постоянно действовали объединённые добровольные дружины из вооружённых крестьян и солдат, которые не давали покоя ни жёлтым, ни белым бандитам. Но теперь, пользуясь тем, что многие воинские части были направлены на фронты Первой мировой войны, мужчин призвали в армию, а в посёлке оставались, в основном, женщины, старики и дети, хунхузы с началом войны активизировались.

   В кромешной темноте, под проливным дождём, китайские бандиты сначала двинулись на потребительскую лавку. Они пытками вынудили хозяина отдать свои и казённые деньги, разграбили имущество и, упоённые первым успехом, двинулись на почтово-телеграфную контору. И неспроста, ведь сюда приходили денежные переводы, и можно было рассчитывать на поживу в десятки тысяч рублей. Они надеялись на лёгкую добычу, но не тут-то было.

   В помещении почты оказались сам Его Высокоблагородие Коллежский Асессор Н.Г. Петухов, его сын, ученик конторы пятнадцатилетний Александр Петухов, сторож Яков Ивин – он же тесть начальника конторы, почтальоны Станислав Реферовский и Андрей Силин. Все были вооружены. Когда китайцы стали рубить двери, почтовые служащие дали залп, послышались вопли и беспорядочная пальба.  Огонь был малоэффективен, хунхузов в темноте не было видно…

   В это время в посёлке находился агент пароходной компании графа Г.Г. Кейзерлинга¹, Пётр Семёнович Эйсмонт², смелый и предприимчивый человек. При первых же выстрелах он понял в чём дело, и, несмотря на бушующие волны, на шлюпке бросился к стоявшему на якоре транспорту, где попросил помощи. Но капитан судна отказал, сославшись на то, что у команды мало  винтовок. Пётр Семёнович, давно живший в диком краю, смело принял другое решение. При жутких погодных условиях он в одиночку на шлюпке пересёк бухту и направился к “станции искрового телеграфа”, где находилась вооружённая  команда из 16 человек. И здесь ему не дали помощи, из-за отсутствия инструкций. Рискованная поезда в темноте, во время шторма не была бесполезной – капитан корабля всё же включил прожектор, луч которого осветил поле боя.

   Теперь служащие почтово-телеграфной конторы, засев в проёмах окон, чётко видели своих врагов и открыли прицельную стрельбу на поражение. Получив неожиданный отпор, банда бежала из посёлка и рассеялась в тайге. 

    По разным источникам почтовики убили до восемнадцати человек китайцев, нескольких раненных задержали позже.

   Трудно сказать, сколько времени длился бой, но можно предположить, что достаточно долго. Бандиты так просто не хотели отказываться от богатой добычи, и только неожиданные потери заставили их отступить. При расследовании дела о нападении на контору, около здания подобрали более трёхсот стреляных гильз. Для небольшого посёлка это было настоящее сражение.

   Почти все газеты Дальнего Востока осветили это событие. Уже 20 июня пришла бумага из Санкт-Петербурга, где приказом Начальника Главного Управления почт и телеграфов все участники отражения хунхузского нападения награждались месячным окладом.

    Свист пуль для служащих был не нов. С.А. Реферовский – отставной солдат Лейб-Гвардии Преображенского полка, имел соответствующую военную подготовку. А.В. Силин происходил из рода охотников и промышленников. А сам начальник конторы сказался не только прекрасным охотником, как и его юный сын, но и умелым солдатом.

    Несколько иную картину нападения хунхузов на Святую Ольгу и на почтово-телеграфную контору сделал находкинский исследователь и краевед Е.А. Суворов в статье «Главарь по кличке Золотой Зуб». Материал очень интересен, ясно, что автор пользовался какими-то архивными документами, но ссылок на источники не сделал, что сводит к нулю историческую ценность работы. Сделанные ссылки принадлежат автору книги.

   Из работы Суворова приводится полностью та часть, которая относится к деятельности Начальника почтово-телеграфной конторы Н.Г. Петухова.

  «В одну из летних ночей 1916 года⁴ на залив Св. Ольги обрушился страшный тайфун, которым воспользовались хунхузы, совершив налет на центр уезда. И это было далеко не последнее грабительское нападение китайских террористов на приморские села.

   В селении Ольга тогда располагались канцелярии пристава, крестьянского начальника, дорожного техника, лесничего, а также почтово-телеграфная контора, таможня, торговая лавка, склады. При этом — никакой охраны, кроме единственного полицейского стражника. Ранее хунхузы не решались показать здесь носа, зная, что могут получить отпор от воинской команды, да и от самих жителей, хорошо вооруженных. Но в связи с начавшейся войной с Германией почти всех мужчин в Ольге и окрестных селах забрали в армию.

   В нападении, которое широко и подробно осветила пресса Владивостока, 

участвовала хорошо организованная шайка бандитов.

   Около трех десятков бандитов с громким криком сразу же осадили почтово-телеграфную контору, обстреляли ее, надеясь на хорошую денежную поживу. Начальник почты Николай Георгиевич Петухов с сыном, а также почтальонами Силиным, Реферовский и сторожем затаились в сенях  с трехлинейными винтовками. Как только хунхузы стали рубить топорами двери, дали по ним два залпа. Толпа нападавших, потеряв двух человек, заревела, отхлынула, но продолжала беспорядочно обстреливать здание. В это же время по Ольге, несмотря на проливной дождь, ударил луч прожектора с транспорта, стоявшего на якоре в бухте Тихая, и осветил хунхузов. Обороняющиеся тут же открыли по ним прицельный огонь.  Одна из пуль угодила в обойму патронов на поясе хунхуза. Патроны взорвались. Бандит бросил ружье и, схватившись за живот, бежал. Не выдержав губительного огня почтовых работников, начали отступать и подельники.

   Однако в центре Ольги удача оказалась на стороне хунхузов.

   Около 30 бандитов напали на лавку переселенческого управления, где жил с семьей ее заведующий С. А. Басаргин. Одним из первых выстрелов он был ранен.

   Хунхузы выломали окно, ворвались в лавку. Торговцу связали руки и, приставив винтовку к голове, потребовали денег и патронов. Жена лавочника, которая пряталась в подвале с малолетними детьми, услышав угрозы, выскочила из убежища. Отдав 200 рублей, она умоляла китайцев не убивать мужа.

   После клятвенного признания Басаргина в том, что в лавке нет боеприпасов, хунхузы ранили его еще и в ногу, а над бедной женщиной “стали делать различные манипуляции кинжалом”.  Басаргин не выдержал издевательств над женой, рассказал, где лежат две тысячи рублей казенных и личных денег.

   Хунхузы забрали в лавке рис, сахар и прочую бакалею вплоть до шоколада и какао, а также обувь, одеяла, брюки, куртки.

   Примерно в четвертом часу утра, дав для устрашения последний залп в воздух⁵».

   Чиновники и обыватели поселка немедля послали телеграмму военному губернатору с просьбой прислать охрану. Ответ пришел тотчас: “Нахожу, что нехорошо русским быть в панике перед разбойниками, уверен – казаки не допустят нападения. В Ольгу вышел миноносец. Губернатор Толмачев”.

   Ольгинцы и сами, не мешкая, организовали оборону под командованием крестьянского начальника, а старшина Казаков занялся расследованием происшедшего. Как выяснилось позже, нападение совершили китайцы из соседней Чугуевской волости, Лифудзина (Кавалерово), а также местные.

   Наконец прибыл миноносец, с него высадили команду, вооруженную пулеметом. Немедленно арестовали и допросили всех ольгинских китайцев. Ночью улицы и окрестности поселка уже охраняли патрули. На всякий случай устроили на хунхузов три засады. Ольгинцы были уверены, что бандиты вернутся. Между тем подошли еще два миноносца с воинскими командами и лучшими местными охотниками-проводниками. Они обошли тайгу вокруг Ольги и нашли еще одного убитого бандита.   

   Что здесь ближе к истине? Вне сомнения, что материал Е. Суворова, написаный по ненайденным пока документам. Что же касается публикации газете «Дальний Восток» за 1916 год, то здесь скорее больше репортёрской фантазии. В статье совпадает лишь сам факт случившегося, а детали, а в них всё дело, разнятся. Главное не в этом, а в том, что газеты Дальнего Востока очень живо откликнулись на случай отражения хунхузского нападения, где главным действующим лицом был начальник Ольгинской почтово-телеграфной конторы Коллежский Асессор Н. Г. Петухов.

1. Граф Кейзерлинг Генрих Гутович, отставной офицер русского морского флота, организовал «Товарищество Тихоокеанского китобойного промысла». Предприниматель и судовладелец в Приморской области.
2. Эйсмонт Пётр Семенович. Родился в 1884 году в То­больской губернии, сын выходца из Польши. Агент пароходства Кайзерлинга и Доброфлота, до 1927 года служил и агентом Совторгфлота.  В 1918-19 гг. был членом и одним из руководителей ольгинской городской Думы. Активно боролся против красных партизан, для чего им была создана организацию «Блок», которая была ликвидирована органами ОГПУ только в 1927 году. Вплоть до ареста вначале 30-х годов, поддержал связь участниками милоградовского восстания. Расстрелян.
3. ГАХК НСБ газета «Дальний Восток». Сшив 1282, № 150, 1916 г.
4. Нападение на почтово-телеграфную контору в Св. Ольге произошло в ночь с 15 на 16 июня 1916 года.
5. Суворов Е.А. Уйти и… не вернуться, или история с открытием Тартарии. Последний налёт хунхузов. Владивосток. Издательство Дальневосточного университета, 2004. с. 290-295.

Круг   общения Петуховых

Нино

   Николай Григорьевич дружил с известным на Дальнем Востоке фотографом Алексеем Эмильевичем Нино. Его отец, Эмиль Францевич Нино, приехал в Николаевск-на-Амуре в 1865 году из Парижа, открыл свой торговый дом. Предприниматель скупал пушнину, рыбу, предметы обихода, а продавал мебель, посуду, одежду из Франции. Но в историю Дальнего Востока Эмиль Нино вошёл как фотограф. В этом качестве он участвовал в Северо-тихоокеанской экспедиции 1898-1899 гг. Женился на русской девушке Степаниде Котельниковой, в браке родилось шесть детей.                                                           

   Его фотографии и статьи, показывающие жизнь и быт народов Амура, публиковали самые престижные журналы Европы.   Нино входил в состав фотографического общества в Хабаровске, был Почётным членом Парижского Географического общества. Участвовал в фотовыставках и неоднократно премировался за фотографические работы. Когда в Хабаровске отрыли музей, то Эмиль Францевич передал безвозмездно около 300 фотографий. Часть его фотоколлекции и сейчас хранится в хабаровской Научной библиотеке.

   В 80-е годы Э. Нино перебрался в Благовещенск, где построил несколько домов, затем в Хабаровск. Так же он жил в Нагасаки, Харбине и других городах. В ХХ веке его семья разъехалась по свету, в России остался только Алексей. Он и дружил с семьёй Петуховых.

   Алексей Эмильевич Нино начал работать в смнадцать лет, как член Военной экспедиции в Китае под руководством полковника Будберга в 1897 году. Официально он числился фотографом, проводя съёмку жизни и быта китайцев, а также фотографировал укреплённые крепости, то есть производил работу разведывательного характера. Затем лечился в Нагасаки, путешествовал по Европе.

   В 1902 году вернулся на Дальний Восток и вновь принял участие в Военной экспедиции на КВЖД против хунхузов. В последовавшей вскоре русско-японской войне Алексей участвовал в качестве военного фотографа, то есть вновь работал на русскую разведку.

   Жену Алексея Нино звали Акулина (Лина) Гельтцер.

   Трудно сказать, где и когда он познакомился и подружился с семьёй Петуховых, ведь они в одно время жили в Благовещенске, Харбине, участвовали в русско-японской войне.   Среди сохранившихся в семье Петуховых фотографий, многие являются любительскими снимками. Вряд ли в далёкой Ольге приглашали в дом фотографа, чтобы сделать бытовые снимки, скорее всего Николай Георгиевич сам был фотографом, а это ещё одна из причин его дружбы с Нино – они могли встречаться на фотовыставках. Более вероятно, что пути-дороги Нино и Петухова неоднократно пересекались в бурных водоворотах переездов, путешествий, войн, выставок, публикаций и т. д.

   Судьба Алексея Нино оказалась трагичной. Бдительные органы обнаружили его в устье Тунгуски в 1941 году, где он был арестован, а позже расстрелян.

   Первое фото, где Нино заснят работающим в своём салоне, хорошо известна краеведам и исследователям Хабаровска. Но в семье Петуховых сохранилось такое же фото и дарственной надписью: «На память от А. и Л. Нино Петуховым».В.К. Арсеньев

   Николай Георгиевич был лично знаком с исследователем, путешественником и известным писателем В.К. Арсеньевым. Трудно сказать, где началось их знакомство. Пока никто не может точно сказать, сколько раз и когда именно известный путешественник бывал в Ольге. Исследователи, в основном, ориентируются на книги самого Арсеньева, в которых он указывает, что в Святой Ольге был в 1906 году, когда Петуховы жили в Малмышском. Но во время экспедиции 1911 года Арсеньев прошёл по реке Тетюхе, недалеко от Ольги. Как говорится, мир тесен, не все пути-дороги известного путешественника досконально изучены.   В 1912 году Арсеньев в Ольге был. Тогда жители создали общество потребителей, где среди прочих учредителей значатся Н.Г. Петухов и капитан В.К. Арсеньев. Какое-то время они переписывались.Сохранившиеся письма сын, Владимир Николаевич Петухов, в конце 40-х годов передал в один из музеев. Где они находятся в настоящее время, установить не удалось.     Среди знакомых в Ольге, с которыми семья Петуховых поддерживала отношения, были их кумовья. Один из них выходец из Белоруссии Григорий Ильич Тарадайло и его жена Екатерина Петровна. Тарандайло был одним из богатейших жителей посёлка. Так на 1911 год на посту было всего два частных жилых каменных дома, и один из них принадлежал его семье.  У него были дети Глеб, Борис, Игорь, Раиса, Евдокия и Нонна.   Пришедшие к власти большевики не считались с наличием детей и малолетних внуков.   В 1931 году Григория Ильича раскулачили, отобрали магазин, дом, порушили хозяйство и выслали на станцию Тайга Красноярского края. Жена, одна из дочерей, сыновья Глеб и Борис добровольно последовали за отцом.    Третий сын Игорь, родившийся 23 января 1911 года в Святой Ольге, в 1924 году окончил Пушкинскую школу во Владивостоке. Затем служил матросом на советском пароходе «Амур», на котором совершал рейсы по маршруту Владивосток – Камчатка.

  После того как отца раскулачили и выслали, его более ничего не держало на Родине.  В составе группы из семи надёжных товарищей, Игорь Тарадайло на паровом катере «Секта» бежал из Советской России. Беглецы пересекли бушующие Японское, Жёлтое, Восточно-Китайское моря и прибыли в Шанхай. Никто не ждал их на негостеприимной чужбине, нужно было самим пробивать дорогу в жизнь в другой, малознакомой стране. Тарадайло четыре года проработал на фабрике «Симон и К⁰», после чего  переселился в Харбин, где устроился в охранный отряд Шитоухэцзы.

   В бою с хунхузами был тяжело ранен в правую руку, что на время лишило его возможности нести службу и заниматься физическим трудом. В связи с этим подал прошение в Бюро русских эмигрантов найти ему службу по способностям. Поэтому был отправлен охранником в Тямусы, как в более спокойное место. Затем охранял угольные копии Мут, служил охранником в Гиринской провинции.

   Во время войны работал сторожем и истопником. Был женат на Зенковой Харитине Ивановне, сын Вениамин Зенков.   После 1945 года о И.Г. Тарадайло ничего не известно.

Почтовый чиновник Трофим Кириллович Ильченко так же был кумом Николая Георгиевича.

   26 августа 1917 г. Коллежский Асессор Н.Г. Петухов был уволен со службы и «полностью удовлетворён жалованием». Причины увольнения не выяснены, однако, есть предположение, ему предложили уволиться за отказ присягать Временному правительству, так как  в списках принявших присягу его имени нет.

  С октября 1917 г. начальником был лояльный к Советской власти чиновник Рубен Айрапетович Васкакорян. Чем Николай Георгиевич занимался далее неизвестно. По рассказам потомков, семья отправилась в Амурскую область, возможно, к сыну Александру. Но там вскоре была установлена Советская власть, стало неспокойно и поэтому Александр вскоре уехал во Владивосток, а остальные члены семьи со всем скарбом направились в Харбин. В последствии, его жена рассказывала, что они дважды уезжала жить в Китай.  

Семья

   Как сказано выше, Н.Г. Петухов был женат и имел семерых детей.  После падения белой власти, семья оказалась в Харбине. Видимо, Петуховы сделали это заблаговременно, так как сумели вывести не только все вещи, но и мебель в разобранном виде. Николай Александрович Петухов предполагает, что выехали они к своим родственникам-китайцам,  но пробыли там недолго и вскоре со всем скарбом вернулись обратно и обосновались во Владивостоке на улице Некрасовской, 70. Там они посадили перевезённые из их сада в Ольге сирень и черёмуху.

    Сохранилась открытка от Агнии Николаевны, без штампа, адресованная неизвестной крёстной: «Дорогая Крёстная! Поздравляю вас с Рождеством Христовым и наступающим Новым Годом. Желаю вам счастья и многие лета. Привет: М.И.Н.П. Крестница Ага. Харбин».

   Александр Николаевич Петухов учился во Владивостокской мужской гимназии, заболел скарлатиной, и обучение пришлось прервать.  Несмотря на длительное лечение в Японии и проведенную операцию, молодой человек потерял слух. Пришлось забрать сына в Ольгу и нанять для него домашних учителей. Затем Александ долго лечился в Китае и Японии. Со временем слух вернулся, и его отец ходатайствовал перед вышестоящим начальством о назначении сына на службу в почтово-телеграфную контору Святой Ольги. В семнадцать лет он пошел работать телеграфистом, потом заведующим газетным участком в Пашковское почтовое отделение на Амуре.

 Александр Николаевич жил во Владивостоке и среди его товарищей был некто прораб   Митрофанов. Вот с ним однажды он и поехал в Москву, а далее в город Юрьев-Польский, где Митрофанов познакомил Александра Николаевича со своей племянницей. Ему в то время было тридцать семь лет, и он положил глаз на девушку, которая была на семнадцать лет моложе. Её родители были не против, и они поженились.   С 1918 по 1931 годы Александр работал во Владивостокской конторе связи счетоводом, заведующим газетным узлом. В 1931 году был направлен на обучение в строительный техникум «Наркомтяжпрома», который закончил в 1933 году. Прошёл путь от строительного рабочего до начальника участка и прораба.  Руководить приходилось разным контингентом. В 1945 году во Владивосток привезли пленных японцев. Н.А. Петухов рассказывал: «Никто не знал японского языка, потому начались проблемы. Мастера и начальники говорили японцам, что надо сделать, но те ничего не могли понять. И тут мой папа заговорил с ними по-японски, и они начали работу. Начальство от удивления раскрыло «сковородники» и вспомнило япону-мать. Вдоволь наматерившись, они доверили японцев моему отцу… Работали японцы хорошо, но через какое-то время начали играть в карты. Проигравший должен был зарезать, кого-нибудь из начальства. Убили только одного. Отец отобрал карты и одну колоду принес домой. Долго лежали эти карты у матери в комоде.   Наступило время отправки пленных в Японию. На память отцу японцы вырезали из дерева медведицу с медвежонком. Также в семье хранился японский кинжал,  по семейному преданию, его тоже подарили отцу благодарные пленные. Отец принес полтора литра спирта и угостил пленных перед отъездом. Он вспоминал, что японцы стояли на коленях и просили не отправлять их на родину. Они боялись, что там их расстреляют. А деревянная медведица с медвежонком, остались на память в семье».

   Также от пленных в подарок остался японский кинжал. Может возникнуть сомнение – откуда у пленных кинжал. Всё просто: в отличие от немецких военнопленных, японцам было сохранено право на ношение в плену мундиров со знаками различия и наградами, а также разрешалось сохранить холодное оружие…

  Александр Николаевич построил дом на Седанке, где и жил с женой и тремя детьми.

 Все годы Александр Николаевич плохо слышал, видимо сказывалась болезнь, перенесённая в детстве. Во время разговора он всегда прикладывал руку к уху. К врачам Александр Николаевич не обращался, и жене в 1957 году удалось выхлопотать для него пенсию досрочно. Он умер 1 мая 1961 года ещё сравнительно нестарым человеком.   

  В коммунистической партии никогда не состоял, был членом профсоюза с 1917 года. Имел Правительственный награды: медали «За трудовую доблесть», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», «За победы над Японией», значок «Почётный работник морского флота».

    Ничего не известно о его дочерях Ксении и Валентине – возможно, что они умерли в раннем возрасте. Остальные дети Николая Георгиевича Петухова умерли в России. Сегодня здесь живут его внуки, правнуки, праправнуки. Разбросала их жизнь от Тихого океана до Измаила.

  Николай Георгиевич был краеведом и любителем-натуралистом. Его внук, Николай Александрович, вспоминал, что «На веранде в доме его сына хранилась коллекции жуков, бабочек, гербарии. На стене висела голова убитой косули в затейливой рамке, рога изюбра и оленя. Здесь же находился два старинных альбома с изображением головы оленя на обложке. В одном из альбомов дед с отцом держали старинные открытки с видами животных и птиц. Во втором альбоме были открытые письма (открытки) и фотографии.  Из этого альбома я успел выхватить фотографии, копии которых послал Вам. Мать отдавала эти альбомы дочке, а я пожадничал и забрал фото деда себе. А альбомы пропали.     Вот так случайно сохранились фотографии. К сожалению, всё это наследие погибло в результате пожара.  В доме была и библиотека, чем мог в то время похвастать не каждый чиновник, на сегодня сохранилось несколько книг, в том числе 4 тома «Травника» 1898 и 1900 годов издания.      На чердаке лежали очень ветхие книги без обложек про охоту. Были там книги Жюль Верна, все их я прочитал, но позже они рассыпались в прах. Патефон был со старыми пластинками⁸».   Н.Г. Петухов вёл наблюдения за погодой, делал записи. Его старинный барометр находился в доме на Седанке, но подросший внук разобрал его.

  Н.А. Петухов: «Сохранился зажим для бумаг, изготовления «pate oct8 1872 года.  Получается, что зажим изготовлен за 4 года до рождения деда.

Возможно отец деда был тоже почтовиком.  В доме-музее Арсеньева есть диванчик с рисунком. У меня почти такой стоит на веранде с датой 1908 года. Рисунок на остатках от сервиза в доме-музее и сохранившийся у меня, почти одинаковые. Позже мать поделила сервиз на части и раздала всем родственникам на память. Всем досталось по большому блюду и кое-что по мелочам⁹».

   В доме внука сохранилась значительная часть мебели, принадлежавшая Коллежскому Асессору Н.Г. Петухову, это та мебель, которая в разобранном виде, дважды совершила путешествие в Китай.

   К 50-м годам Мария Яковлевна жила во Владивостоке в своём доме по ул. Некрасовской ,70. Н.А. Петухов вспоминал: «В доме была кухня, две больших и одна маленькая комнаты, я их отлично помню. Вот в маленькой мы и спали с бабушкой.  Была кухня примерно 11-12 м².  В кухне окно выходило в огород и на ночь его закрывали деревянным щитом. Я сам видел, как ставили щит и по бокам втыкали в щели кухонные ножи. (это они так крепили щит). В комнате у бабушки стоял огромный сундук, на стене висели две иконы. На одной Боженька грозит пальцем, на другой написано было НИКОЛАЙ-УГОДНИК МОРЕПЛАВАТЕЛЬ. Вторая икона была большая.  Мария Яковлевна перед сном  долго молилась. Была Мария Яковлевна очень суровой, могла по месяцу не разговаривать. На кухне висел красивый зеленый плафон. Было два самовара»

   Ещё одну деталь, которая окажется впоследствии очень важной, рассказал Н.А. Петухов: «У деда был перстень из червонного золота. В нашей семье несколько раз рассказывали, что этот перстень был снят с пальца уже мертвого деда. Его распилили прямо на пальце. Перстень этот я видел, действительно, там был распил и кое-как обработан напильником. Вначале думал, что такие честные люди были в те времена». Этот перстеньМарии Яковлевна завещала внуку: «Пусть перстень деда останется Коле на память». Позже сестра Татьяна попросила перстень поносить мужу Борису, и семейная реликвия была утрачена.

Последние годы

   Н.А. Петухов: «Когда продавали дом на Некрасовской, бабушка попросила выкопать белую сирень и черемуху, чтобы посадить их на Седанке. Мама говорила, что сирень и черемуха были привезены из Ольги. Черемуху мы посадили возле сарая, а после пересадили за калитку. Она была вся в паутине, потому в мае 1989 года ее спилили. Внутри у черемухи была труха. Белая сирень и сейчас растет в огороде, я взял с нее отводок и посадил у калитки. А та, что с Некрасовской, и сейчас растет в огороде. Главный ствол пропал, я его спилил. Но сирень опять цветет каждую весну и появились два небольших отводка. Вот такая память о бабушке.

  Когда Марию Яковлевну парализовало, то отец с матерью, перевезли её на Седанку. Было это в далеком 1954 году. Мне было 6 лет, потому я хорошо запомнил этот день. Подъехала грузовая трехтонная машина «Захар», в кузове на кровати лежала моя бабушка. Вместе с кроватью ее перенесли в дом. Помню, как нотариус составлял завещание. Мария Яковлевна не могла его подписать, потому за нее расписался сосед.

   Бабушка получала пенсию 76 рублей. С этой пенсии она давала мне, Виталию и Татьяне по пять рублей.

    Денег в семье не хватало, потому молоко покупали только бабушке. Мама оставляла в коридоре полулитровую баночку, утром приходила молочница Кирилловна и наливала молоко. У бабушки был маленький молочник с крышечкой. Мы наливали в него молоко и поили Марию Яковлевну.

    Был случай, когда у бабушки отнялась речь. Я полдня пытался ее разговорить, но она молчала. И только когда я спросил, не хочет ли она мороженного, бабушка заулыбалась и начала говорить. Больше всего Мария Яковлевна вспоминала Порт-Артур и Никольск на Амуре».

   Мария Яковлевна Петухова, одна сумела поднять всех детей. Она прожила долгую жизнь и умерла в 1958 году на Седанке под Владивостоком.

Подписывайтесь на наши социальные сети: