Примерное время на чтение: 14 минуты

Пролог

Могучий дуб и ворон весь седой,
Свидетели давно минувших дней,
Событий старины, поросшею травой;
И не было истории мрачней,
Когда бы не пришла война бедой
И хлынул враг на Русь рекой стальной.

Чернее сажи ворон молодой
О кузнеце собрал печальный сказ:
Как встал перед врагом Руси стеной,
Как жизни яркий свет его угас,
Как не сломил его палач - злодей.
Дух кузнеца клинков своих прочней.

Собрал рассказ из трескотни сорок,
Из шепота цветов, полей, лугов.
Пока не вышел жизни долгий срок,
Из памяти не стерся шум шагов.
Он славил стойкость духа кузнеца,  
Любовь к Отчизне разжигал в сердцах.  

Часть I

Лишь только лик луны двурогой
Поблек пред утренней зарей,
Весь Порхов загудел тревогой:
Повсюду крики, шум и вой.
Толпятся в страхе горожане
На стенах, башне городской,
Как будто все в хмельном дурмане,
Повеяло на Русь бедой.

И видят: в тающем тумане
Шатры повсюду за рекой,
Костры дымятся на кургане,
Владыки сень* стоит горой.
Под ветром всюду реют стяги,
Вдали, взрывая серый прах,
Ползут осадные телеги
И серебром пылят в лучах.

Под звуки соловьиной фуги
Над свечкой, словно мотыльки,
Вокруг шатров кружатся слуги,
Бегут беспечные деньки.
В лесу рассыпалась пехота,
С утра звон в чаще топоров.
Шумит лес, воет до захода,
Гудит, как стон колоколов.

И, устремив на нивы взор,
Народ отчаяньем наполнен.
Их рабство ждет или позор,
И разум страхом одурманен,
Безумства виден страх в очах,
На стенах робкие стенанья
С молитвой к Богу на устах
И Божьей кары ожиданье…

И вскоре с вестью роковой
По граду новости летели,
Селяне пестрою толпой
На стогнах бурно закипели.
О битве всякий толковал:
 - Откупимся, завыли слизни,
 - Откроем княжеский подвал,
Спасем за злато князя жизни…

А между тем, какой позор
Отдать свой град на поруганье,
Врагу наш выгоден раздор,
Он принесет нам лишь страданье.
Погибнуть если суждено,
Спасенье наше лишь в сраженье.
Отечество все ж спасено,
В потомках наше воскрешенье.

                  *****
И день настал.  Ряды врагов
С зарею хлынули с холмов,
И флаги с разными гербами
Ковром колышутся холмами.
Доспехи рыцарей, коней,
Как будто тысячи огней,
Сверкают яркими огнями
Под восходящими лучами…

Но скука, лень у них в очах,
Мечтают жадно о дарах.
Бегут неспешно, горделиво,
Прихлопнуть муху им лениво.
И видят: княжеский отряд
Крестьян и добровольцев ряд.
Ползут, как туча грозовая,
Прах к небу вихрем поднимая.

Железом мрачно грохоча,
И меж собою хохоча:
- И это разве бой? – Потеха!
Умрем мы только лишь от смеха.
И тяжек стук коней в броне,
Что все дрожит по всей стране.
На город двигалась громада,
Как будто буйволов армада.

С тревогой ждали битвы молча,
Молитвы тихо лепеча.
Дрожь страха в граде расцвела:
Дружина князя так мала!
За ней стоят лишь ополченцы,
И стар и млад – все новобранцы!
Кто ловок, меч держать в руках
С молитвой к Богу на устах.

Пополнил воинство рядами,
И в битве будут драться львами.
Стоит крестьян нестройный ряд,
Сердца отвагою горят.
Вооружились топорами
Сразиться с грозными войсками;
Они для битвы, как юнцы,
Из них неважные бойцы.
 
Падут под конницей железной
В кровавой схватке битвы бранной,
Но постоят за Русь мечом,
Дружину подопрут плечом.
Своей крестьянскою смекалкой
Отряд врагов погубят палкой.
Покроют славою поход,
Героев будет чтить народ.

Все-все готово на стене:
И княжий люд готов к войне,
Готов и град уже к осаде,
Никто не думал о пощаде.
Поднялся дружно он стеной,
Как лук с звенящей тетивой.
Чтоб стойкость не сломил бы голод,
С округи скот собрали в город.

Со всех дворов свезли в амбары
Зерно, продукты и товары.
По силам дружно помогали,
Работу все не выбирали.
Собрался град в стальной кулак -
И стар, и млад, купец, батрак.
Плечом к плечу стоит боярин,
А рядом с ним седой крестьянин…

Князь Ярослав уж на стене,
Сияют слезы на броне.
Там сын его! На смертной сечи
Собрался сын пытать удачи.
Возглавил он отряд бойцов,
Могучих, ловких молодцов.
С ордой уж скоро грянет битва,
Мечи Николы, вот молитва…

Как буря, рог грозою воет,
И конь кипит, копытом роет,
И ржет призывно, за собой
Повел отряд бойцов рысцой.
Стрелой летит, и прах взрывая,
И страха подлого не зная.
В азарте, в прахе боевом,
Гордясь в седле богатырем.

В седле бесстрашный наш Никола,
Из копий острых частокола
Стена живая перед ним,
И тяжким молотом глухим
Копытом враг бьет Русь святую,
Погибнут рыцари впустую.
Родной земли не отдадим,
До смерти будем биться с ним!

Никола мчится ураганом,
Клокочет конь – пыхтит вулканом.
Безумен хмель войны дурман.
Никола, словно как титан,
Он мечет молнии очам:
- Вы биться будете со львами.
Предупреждения презрев.
- На вас уж пал и Бога гнев.

Посланник Бога – Серафимы,
Бойцы с Николиным мечом.
Хоть крестоносцев галеоны
Сразят булатом и огнем.
Могильный страх змеёй холодной
Прополз сквозь латы и броню,
Всосался армией надменной,
Лишил бравады солдатню.  

 Князь созерцал с высокой башни,
Тоской тяжелой изнурясь,
И в страхе ждал небесной казни,
С молитвой к Богу устремясь. 
В стенаньях, в горестной молитве
С мольбой взывает к небесам.
Готовился к кровавой битве,
Чтоб чудо свыше было нам.

И зрит! Кузнец-то наш Никола
Орлом летит на верну смерть,
И буйство, ярость в нем кипели,
Так сокрушит стальную твердь.
Один среди волков и стали,
Он, как безумие стихий,
Бойца, как ураган, не ждали.
Тиран!? Быть может, он мессий?

С мечом огромным, как титан,
Кометой огненной летает,
Пробил преграду, как таран,
И только меч его сверкает,
Блистает в прахе боевом.
Булат звенит, сам черт хохочет,
С надменной тучей бьется гром,
И смертью битва вся клокочет.

Мечи крошатся под мечом,
Броня – картонная защита.
И рубит всех своим клинком,
И кровью вся земля полита.
Сраженных ржанье лошадей
Потоки крови изрыгают,
И горы тел – коней, людей,
Тела пред смертью содрогают.

И стон, и крик со всех сторон,
Залил все поле скорбным воем.
Князь наблюдал, он потрясен,
Прошел кровавым ураганом,
С утра на поле был покой,
Кузнец покрыл его телами.
Заплатит враг большой ценой,
За все оплатит головами.

Все слышат звон мечей, и скрежет,
И крики, вой и вопли, стон.
Кузнец мечом броню их режет,
Как будто молнии ножом.
А князя сын вел в бой неравный,
Отряд могучих храбрецов,
С врагом вступил он в бой смертельный,
Поверив в остроту клинков.

Клинки грозой везде сверкают,
Несутся стаей, как стрижи,
И с каждым взмахом поражают 
Уже нестройные полки.
Молящим рогом, воем трубят,
И ветер стонами изрыт,
О жалости, пощаде молят,
Ревут стенания навзрыд.

На звук победный, голос боя
Рать конная из горожан
Помчалась по следам героя,
Умри, погибни, басурман.
В одно мгновенье поле брани
Залилось ярости волной,
Усеяло кровавых тел холмами,
Закрылось алой пеленой.

Крестовых рыцарей в броне
Объемлет ужас, хлад могильный.
В кровавой тонет пелене
Бравада, смех и лоск надменный…
Бегут от княжеских мечей,
Противиться не смеют боле,
До смерти загоня коней,
И с диким воплем в чисто поле.

Спешат покинуть бранный луг,
И гонят лошадей ретивых,
И бросив все, шатры и слуг,
И пехотинцев всех трусливых…
И Орден бегством потрясен,
Николой - кузнецом унижен,
Дружиной Князя побежден,
Кузнец лишь пленником им нужен…

Ликует, торжествует Русь.
Лишь Князь один в тиши тоскует:
“С огромной силой вновь столкнусь,
На земли Орден претендует”.
Всю ночь его не тронул сон,
Сидел безмолвный и угрюмый.
Над Русью меч уж занесен,
И выбор ждет его суровый. 

 
Сень – элемент архитектуры, шатрообразной формы в виде балдахина или навеса. Также шатер, навес на столбах или колоннах, возводившимся над алтарем, троном.

Часть II

   

В цепях кузнец  к стене прикован,
Прошедших дней сплошной туман:
«Какой мне жребий уготован,
Кто вверг меня в такой обман?
Гремит в замке уж ключ в темнице,
Могил тревожат тишину,
“Сижу я здесь ну как в гробнице,
Не ведая свою вину».

Палач вошел… - О ночь признаний!
Епископ хочет знать секрет,
Не ждет твоих он покаяний,
Он жаждет Ордена расцвет.
Вступил ли в сговор с сатаною?
Ему ты душу дал в залог?
Затмил твой разум пеленою
Иль заманил тебя в чертог?

 -  Ты расскажи, облегчишь душу,
В тебе свинцовый груз сокрыт, 
Твоих я планов не нарушу,
В грехе секрет тобой добыт.
Епископ агнец кроткий, божий,
Он может златом наградить,
Но в гневе он с Аскаром* схожий,
С фантазией готов убить.

    - Добром прошу, открой секрет,
Не разбуди ты в нем Аскара*.
Он нам обоим принесет лишь вред.
Тебя ж ждут муки, ада кара.
Под  пыткой  иль расскажешь сам,
Что сообщил тебе лукавый?
Так, видно, надо небесам,
Поведай мне, Никола бравый.

    - Ты душу продал духу тьмы,
А примешь муки здесь на дыбе,
И будет нем твой стон мольбы,
Мечтать ты будешь лишь о гробе.
Хоть демонам своим молись,
Молись Христу или Аллаху,
От грешных знаний отрекись,
Отсюда путь один – на плаху!

 - Ты проклянешь тот день и час,
Когда постиг запретных знаний,
Когда Христа предал и нас,
И примешь Божьих испытаний.
Когда посмел поднять ты меч
На рыцаря, на дворянина,
Ты руку должен был отсечь!
И в этом есть твоя кончина!


 - Я свято Бога чтил, Христа.
К тебе вела лишь клевета.
Я жизнь отдам за нашу веру.
Грешил, наверно, точно в меру,
Не так, чтоб пасть прям на помост,
Не ждет меня еще погост.
Скую мечей еще немало,
Войну лишь зависть порождала.

С моим мечом Русь расцветет,
Страна свободу обретет.
Русь без войны щедра, богата,
Забудет кровь и звон булата,
Но меч висит пусть на стене
И мир хранит, покой в стране.
Щедра святая Русь дарами
И золотыми куполами.

 - Да, ты силен и смел, лихач! -
Со злой усмешкой отвечал палач.
В бою ты был уж слишком прыток,
Исчезнет смелость вся от пыток,
А мужество заменит страх.
Не отпоют тебя в церквях.
Как дым, твой след исчезнет в небе,
Никто не вспомнит о победе…
  
Хоть слезы ринутся рекою,
И верой, пламенной мольбою,
Не иссушить вам вдовьих слез.
На Русь извергнут море гроз.
Ты пролил реки крови княжьей,
Теперь не жди пощады нашей.
А жалость не знакома мне,
И нет ее в душе на дне.

Умрешь в ужасных истязаньях:
В слезах и жалобных стенаньях.
А стоны, вопли, павший дух
Мне музыкой ласкают слух.
Молить о смерти будешь ночи,
Пока ты дьявольские очи
От пыток не сомкнешь навек.
Ты - бес, колдун, не человек!

За что купил тебя лукавый?
За золотой дукат кровавый?
Открой секрет сейчас же мне.
Продолжить пытки на стене?
А скажешь - от меня награда,
Душа такому будет рада.
Лишь только краткий свист меча - 
Погаснет и твоя свеча.

По доскам, гулко грохоча,
Очами вдруг захлопоча,
С плеч голова твоя упала,
Глазами дьявола сверкала.
А что, богатства я лишу -
Греха я  тем не совершу.
Оно гроша и то не стоит,
Меня ж секрет лишь беспокоит.

Холопу голова вредна.
Богатства нет, лишь боль одна.
С плеч голова к ногам гремела,
Душа в рай к ангелам слетела.
Горящие котлы бурлят,
И души в них в смоле кипят.
Душа твоя в котле омыться,
Чтоб к Богу в чистоте явиться.

В смоле кипит лишь беднота,
А знать до смерти вся чиста.
Чиста душа у них от злата,
Всю жизнь грешат - и все же свята.
Отцам так сладостно грешить,
И я готов закон вершить.
За грех свой здесь сполна заплатишь,
И мой билет ты в рай оплатишь.

И низкий, громкий горлом хохот,
Дверей тюремных будто грохот
Разлился соловьем палач.
Хоть стой в слезах, с улыбкой – плачь.
Дерьма словесного избыток
Заполнил камеру для пыток.
Я стану свят, как наш аббат
И стражем буду райских врат.

Любая тварь мне здесь покорна
А аура тут чудотворна:
Хоть старец с длинной бородой-
Могучий воин удалой,
Да хоть Мария Магдалина, -
Глухая, старая рабыня,
Колдун-мудрец,  да хоть святой,
Расскажет все, хоть он немой.

Из цепких лапищ  духовенства,
Из рыцарского братства – жертва,
От инквизиции святой
Надежды не питай пустой,
И даже сатана не вырвет!
Мольба и стон прям в горле стынет.
А я здесь  царь и даже бог,
Пишу  я  пыткой эпилог.

Мадам - история капризна,
И нет в ней капли божества.
В ней море  хладного цинизма,
А жизнь вращает жернова.
И Русь под топором склонится,
Падет и город твой родной.
Богатством Орден весь искрится,
И славен будет ход земной.

Несите нашей славе дани,
Напьемся славы мы хмельной,
Иль вас поглотит поле брани.
Под нашей будет мир пятой.
Весь мир пред нами цепенеет,
Блуждают страны все впотьмах,
А Орден миром всем владеет
В лавровых рыцари венках.

Всех рыцарей на Русь призвали,
Со всех земель собрал войска,
В один кулак стальной зажали
Все грозовые облака.
И крестоносцев стан рокочет,
И ждут скорей начать разбой.
От нетерпенья все клокочет,
И жаждут власти не земной.

Как улей, стойбище гудит,
Пирует рыцарское братство.
Разгульный звон уже смердит,
И делят русичей  богатство.
Своей звериною рукой,
С оскалом бешеного волка,
С безумной жадностью скупой,
Уж дыбом встала волка холка.

И делит земли всей Руси,
Рычат князья с оскалом грозным,
И даже Бог не мог спасти,
И веет хладом здесь морозным.
В дурмане тонет все вокруг,
И пьяный гул в полях гуляет,
И визги баб, и стоны слуг,
И хвастовство лишь щеголяет.

Кичатся рыцари добром,
И, споря, драки затевают.
То тут, то там грохочет гром,
И пьяной бранью сотрясают.
Аж стаи воронов кружат, 
И в поединках пьяных бьются.
И латы рыцарей трещат,
Князей потоки крови льются.

 - Но прежде чем он Русь разделит,
Гласит народная молва,
С живого шкуру не поделит,
Иль пострадает голова.
Вы можете убить солдата,
Жену, детей, отца и мать,
Но к вам  придет, придет расплата,
Пред вами встанет леших рать.

Не рады будете визиту,
Узнаете вы жуткий страх,
Стеною встанет на защиту
Вся нечисть, что живет в лесах.
На наших землях было тихо,
Пошаливал наш домовой.
Но только тронете вы лихо -
И вам у нас хоть плач, хоть вой.

Не будет вам нигде спасенья.
И, если тронешь русский дух,
У нас вас ждут одни мученья,
А Бог к стенаньям будет глух.
И станет воздух наш смертелен,
И кров и пища -  все, как яд.
От савана поход ваш бледен,
Течет от вас могильный смрад.

 - Довольно, хватит вздор нести!
Иль мало испытал страданий?
Ты до конца готов снести
Моё безумство истязаний?
Рассказывай. Секрет мечей!
Не дам  сомкнуть от пыток очи!
Устал я от твоих речей,
Терпеть тебя нет больше мочи!

 - Я расскажу. Какой секрет?
Познай, почувствуй стали сущность.
Металл  откроется в ответ,
Приобретет он прочность и воздушность.
Кую мечи я с юных лет,
За жизнь свою сковал немало,
Но разгадать не мог секрет.
Что только в кузне не бывало:
То все они не так крепки,
И гнутся, и трещат, как свечи,
Или крошатся, как горшки,
И не годны для бранной сечи.
С металлом бился день и ночь,
Никак не открывалась сущность.
Себя пытался превозмочь,
Но это лишь была абсурдность.

Однажды много дней, ночей
Ковал, ковал и не смыкал очей.
Но сон свалил, закрылись веки.
Несутся дремлющие реки,
Кружусь в потоке я листом,
Объят каким - то странным сном.
Во тьме небес необозримых, 
При тусклом свете звезд манимых, 
Зажгла заря весь небосклон.
Парит злаченый в небе трон.
На троне важно восседает
И мудрым взглядом озаряет
Вокруг крылатый легион.
Но право же волшебный сон,
И хор поющих херувимов,
Огнем горящих серафимов.

Склонил главу, едва дышу,
И слышу голос, весь дрожу.
И Бога речь, как мог внимая,
И в мудрость Божию вникая,
И мыслей нить не упустить,
В металле душу воплотить,
Влить божество в свое творенье,
Народу подарить спасенье…

Но сможешь ты понять признанье?
Мне Богом данное прозренье?
Но сможешь ли меня понять
И мой рассказ душой принять?
Не за награду кардинала
И гору ценного металла…
Любви, что дарит человек,
Ценней ты не найдешь вовек.

 - Признания писать не ново.
Я запишу все слово в слово.
Аббат  читает мой допрос.
Награда ждет иль шип от роз!
Мудрее  нет отца святого,
Но жадностью затмит любого.
На службе он хитрец и лжец,
Он, как отъявленный шельмец,
Продаст секрет за горсть из злата,
За каждый меч - в казну оплата,
Кузнец  монету,  и солдат - 
Такому очень рад аббат.
Хоть ломится сундук от злата,
За грех течет рекою плата.
Солдатам сладостно грешить,
Готовы черту хоть служить.

 - Великий мастер – человек!
И в свой короткий трудный век -
Творец!  Подобен даже Богу!
В века прорубит он дорогу.
Талант его не втопчут в грязь,
Звездой во тьме для всех светясь,
Столетья восхищать людей он будет,
Добро творением разбудит.

В века посеет он зерно,
И вспыхнет золотом  руно.
Портрет великий мастер  пишет,
Он как живой, он словно дышит.
На холст лишь краски наложил,
И ум, характер проступил.
Коварство, твердость, сила воли,
Решимость - смелость в царской роли.

 - Довольно мне нести тут вздор!
Тебя давно ждет  мой топор!
Секрет твой стоит гору злата,
А пытки за него расплата.
Быстрей рассказывай секрет,
А то не мил нам будет свет.
Епископ власти ждет над миром.
Аббат весь в золоте и с миртом…

 - Я вижу, мой рассказ совсем не понял ты.
Всё помыслы одни – нажива! Вот мечты.
Над миром алчно власти жаждут неземной,
Как правит Бог людьми, но только с сатаной!
Вам никогда Святую Русь не победить!
И душу Русскую за злато не купить!
Мечом кровавым ее вам не рассечь,
И никаким огнем в аду ее не сжечь!

От грозной стали не будет трепетать,
Мы Русь от недругов способны защищать.
А если вдруг придется нам врагов прогнать
Вся! Встанет Русь Земля – метлой поганой гнать!
Вам душу с золотом никак не уравнять!
И никогда вам Русь умишком не понять!
А кто на Русь с мечом – в аду ему гореть!
Без Бога вам Святую Русь не одолеть!

Из пышущего жаром горна
Меч вырвал свой  палач хромой.
- Любая тварь мне здесь покорна,
Клянусь седою бородой.
Трусливей зайца станет воин,
Когда затлеет его плоть.
И смертью, страхом он опоен -
Не сможет поступь побороть…

Кровавым заревом темницу
Меч жаром адским наполнял.
Грозя мечом, свою десницу
Над кузнецом, дрожа, поднял.
От слов Николы стервенея,
Пунцом залился весь злодей,
От злобы, ярости хмелея,
Взор становился все мутней.

И гневной силой возбужденный,
Палач унижен и взбешён,
И, ненавистью ослепленный,
Стрелою страха поражен.
- А гнев Епископа, аббата…
Хоть сам на дыбу, в петлю лезь
Пророк кузнец, и вот расплата,
На небе все же кто-то есть.

Секрет мечей в Николе скрыт.
А ключ? – Мой меч! И к сердцу, к тайне!
Секрет с ним будет позабыт,
Ключом открою я признанье!
Вот так узнаю я секрет,
Спасу себя от наказанья.
И заработаю монет.
Оплатят мне мое старанье.

Презренною рукою в грудь
Герою меч вонзил горящий.
Туман пытаясь отряхнуть,
Сомненья страх  в нем леденящий.
Удар клинка был так жесток,
И жара раскаленной стали
В груди кузнец стерпеть не смог:
От боли зубы скрежетали.

 Медвежий рев и стон взорвал
Громаду рыцарского замка.
И долго рев в стенах звучал
И плыл по замку, словно дымка…

И в чистом небе грянул гром!
Заколебалось все в округе.
В основах дрогнул вражий дом,
Николу тащат вон в испуге…

*Аскар – демон управляет убийством и смертью.

Часть III

 - Пусть я в цепях, к столбу прикован,
Но с Орденом вступлю я в бой.
Такой мне жребий уготован,
И Бог ведет такой тропой.
Один среди толпы холодной,
Среди голодных волчьих стай
И темной силы подколодной
Костру меня, палач, придай.
В огне я обрету лишь силу. 
Склонится Орден весь к ногам!
Здесь вы найдете все могилу,
Тела достанутся волкам!

 - Смотри! Какой кузнец-то грозный,
На битву призывает нас.
Под каблуком, как жук навозный,
Раздавим мы его сейчас.
Молись,  Бастард* презренный, Богу,
Пришел последний в жизни миг
Отправим мы тебя в дорогу.
Твой жизни путь для Бога пшик.

Костер взметает искры к небу,
И пламя жадно лижет грудь,
И капли слез покрыли фебу.*
Тяжел и труден  к Богу путь.

И едкий  светло -желтый дым
Вокруг костра, как пар, дымился.
Прозрачен он, почти незрим,
По всей округе весь разлился.
И стан бесчисленных врагов
Удушьем дыма наполнялся.
Стихали звуки, шум пиров,
И в вечный сон он погружался.

И гомон птиц везде затих,
И солнце тучами закрыло,
И в скорби лес ветвями сник,
В лесу печально, горько выло…
Слезами небо пролилось,
Природа вся грозой ревела,
Как будто что-то порвалось,
Кого и что она жалела…

Иллюзий страшных снов узрел.
Тела, тела, тела повсюду!
Тут ворон страшно постарел.
Кто захоронит эту груду...?
Прошло туч время грозовых,
Настало в смерти утешенье.
Прощальный взгляд глазниц пустых,
Кузнец подарит всем прощенье.

Тем временем в  Руси святой
Залил гнетущей всех тоской
Колоколов звон  пробужденный,
Набата бой и гул тревожный.
К церквям народ в тоске течет,
Страх неизвестности влечет.
В молитвах, в горестных стенаньях
И доли лучшей  в ожиданьях.

Лишь только стих набата гром,
Завыл печальный скорбный стон.
И солнца лик за тучей скрылся
Дождем соленым разразился.
По всей Руси несется стон,
Звучит в сердцах прощальный звон.
В поклоне траурном склонился,
За Русь и души Бог молился…

Затих прощальный звона стон.
И вновь раздался Красный звон
Со всех церквей и колоколен.
Их перезвон красив и строен.
Поет крылатый легион,
И в такт танцует небосклон,
И в высоте поет небесной,
И льется музыкой чудесной.

Стоя в толпе среди народа,
Спросил вдруг старый воевода:
- Кому хвала? Кому почет?
Кому Бог почесть воздает?
Монах вояку взглядом встретил,
И громкий бас густой ответил:
- Погибшим воздают в бою,
Кто дал отпор мечом зверью.

               Голоса из толпы

- Пропал Никола, наш кузнец.
- Его похитил подлый лжец.
- Он Русь спасал своим булатом…
- Сражен в застенках он бастардом…
- Презренный тать* ночной порой
Прокрался тайною тропой,
Пред ним предстал он голубицей
И в час назначенный стал львицей…

Эпилог

 
И долго призрак кузнеца блуждал
Величественный, серый и угрюмый.
В лесах, полях округи он мелькал,
Плыл над землей, безмолвный и усталый.
Не находя заслуженный покой,
В прозрачной дымке тишины могильной,
Пока не завершился путь земной
Земли осиротелой и безлюдной.
Пока не предан был истлевший прах
Родной земле заботливой десницей,
Везде дышал холодный, мерзкий страх,
“Рычанье и мяуканье тигрицы".

Плывут в густой туманной белизне
Все тени рыцарей не погребенных,
И как ныряют в пенистой волне,
Распугивая грибников случайных.
Дела давно минувших дней,
Седых сказаний старины глубокой,
На дубе вран сидит среди ветвей,
О юности нам ведает далекой…
   
Где был когда-то замок - вражий стан,
Где столб стоит дубовый обгорелый,
Скрывает вечно  вражий прах туман
За сотни лет из листьев коврик прелый…
Заржавленная цепь на том столбе
Висит, под ветром тяжко громыхая,
Как будто груз лежит на всей толпе,
В цепях и на столбе она пылает…

Вознесся столб, как шпиль церковный, вверх
Над прибранным  в цветах холмом могильным. 
Он с божьей помощью врагов поверг,
Они свой вечно тащат крест голгофный…
Тогда весь замок рухнул в прах земной.
Над ним шумит могучий лес дубовый.
И веет сонной вечности покой,
Везде по стану куст растет терновый… 



Бастард* - незаконно рожденный ребенок, побочный, выродок, ублюдок, никчемный человек;  средневековый западноевропейский полуторный меч, который удерживали в основном двумя руками, но при этом его вес и баланс допускал при необходимости одноручный хват.

Тать*-  вор, грабитель, злодей, мошенник, жулик, плут, преступник вообще и государственный преступник. 

Феба* - ( «лучезарная») Согласна греческой легенде раннего происхождения, Феба была дочерью Урана и Геи ( Неба и Земли) и матерью Лето. Позже Фебу стали отождествлять с Артемидой или с Дианой, и в поэзии имя Фебы стало символизировать Луну.

Автор Аркадий Смит 

Подписывайтесь на наши социальные сети: