Примерное время на чтение: 23 минуты

                          Авторы Екатерина и Михаил Полуэктовы                                             

 Был обычный летний день, в который наши друзья ехали из посёлка Кокпехты, где они отдыхали и рыбачили у Толиного отца Михаила Ивановича Петрухина. Они неплохо отдохнули, несмотря на то, что клёва не было, а теперь, уставшие, но довольные, возвращались в город на видавшем виды «Москвиче-2140» Серегиного и Вовкиного отца — Сень Сенича Батюкова.

 Уже начинало вечереть. Июльское раскалённое солнце прощалось со всеми обитателями лесов, полей и с сидящими в этой машине. Приятный ветерок дул в окошко и ерошил волосы, занося лёгкую пыль.

 — Скоро приедем? — очнулся от дремоты Володька.

 — Ещё часа два на хорошей скорости, — неохотно откликнулся Сергей. Вовка кивнул и опять откинул голову, удобно используя плечо Гоши Орлова в качестве подушки.

 Скорость была хорошей, но особенно Сергей не торопился. Пейзаж за окном сменился. Пошли какие-то пролески, горы. Дорога стала часто сворачивать.

 Незаметно, но неукротимо, темнело, вот и пришлось Сергею включить фары и подсветку. В салоне было темно, лишь сквозь шум было слышно едва уловимое сопение Лёши Новикова, который успел где-то схватить насморк.

 Сзади, на сидениях, расслабленно полулежали три фигуры забывшихся в своих грёзах и мыслях людей. Под ногами у них стояла маленькая сумка. Перед глазами сосредоточенного и одновременно расслабленного водителя болталась плетённая из трубочек капельницы рыбка.

 Кругом на множество километров простиралась природа. Натуральная, без всяких цивилизационных излишеств, если, конечно, не считать эту дорогу, машину на ней и то, что в машине.

 Расчёты на скорое возвращение в город не оправдались. Витя проснулся как от толчка. В сущности — толчок был, была и невнятная ругань Сергея, и внезапное прекращение такого привычного движения на хорошей скорости. Мотор заглох. Сергей, бледнея, пытался хоть что-то сделать, но безрезультатно. Двигатель мягко взревел, стрелки приборов качнулись и медленно вновь возвратились на своё место. Жалко чихнув, машина опять замолчала.

 — Эй, Серёга, что там у тебя? – зашевелились ребята.

 — Бензин что ли кончился? – сонно вытаращил глаза Лёша.

 — Нет, — нехотя отозвался водитель, включая в салоне свет.

 — Бензин ещё есть пока.

 — А чё стоим? — воскликнул Гоша.

 — Не знаю, сейчас посмотрю, — он вышел, захлопнув нервно дверцу, и полез открывать капот.

 Гоша с Витькой Скворцовым тоже вышли из машины в холодный вечерний воздух. Поразмяться, покурить. Лёша с Володькой остались внутри, причём последний равнодушно и сонно поднял голову на выходящих парней, устроился поудобнее и опять закрыл глаза, надеясь, что это лишь минутная остановка, что они сейчас дальше поедут. Сергей немного покопался, закрыл крышку и полез опять на своё место.

 — Мужики, садитесь, сейчас поедем.

 — Починил? – спросил Гоша, бросая недокуренную сигарету.

 — Да, вроде.

 Но! Что-то опять не ладилось со злосчастным «Москвичом». И что-то Сергей не дочинил. Или починил не то. И никуда они, разумеется, не поехали.

 Бедняга Сергей заметно волновался. Машин он никогда серьёзно не ремонтировал, имея об их устройстве очень общие представления и предпочитая автосервис. И хоть он и пытался не подавать виду, что нервничает, чтобы не сеять панику в остальных, вспоминая только мысленно все ругательства и междометия, всё равно дела были плохи.

 — Володька! – окликнул он самоуверенного и спокойного братца.

 — Что? – ответил тот, не вылезая.

 — Иди сюда, посветишь. Тащи фонарик.

 — Сейчас…

 Володя разбирался в машинах ещё меньше Серёгиного, хоть и водил сам. Он был очень уверен в эрудиции старшего брательника и поэтому сейчас не особо беспокоился. Уж у кого там как, а у Серёги всё будет нормально! Вот если бы он сам вёл, тогда… Тогда, конечно.

 — Ну, что там ещё?

 — Фонарь принёс?

 — Сейчас.

 — Серёг, может, помочь чем? – вмиг оказался рядом Георгий с сигаретой в зубах.

 — А! Отойди. Ты не сможешь. Хотя, вот здесь подержи!

 — Ага…

 Подошёл Вовчик с карманным фонариком. Наклонился через плечо Сергея и с любопытством и лёгким недоумением глянул в хитросплетения внутренностей и кишок автомобиля.

 — Какие проблемы?

 — Ключ! – скомандовал Серёга как заправский хирург.

 — Какой?

 — Тащи всю сумку. Там, в багажнике. Сумка с инструментами. Портфель такой… Да, фонарик-то оставь, болван!

 Володька отдал своё орудие Георгию и пошёл за портфелем. Принёс его. Сергей долго рылся в этой суменции, нашёл один ключ. Попробовал, бросил. Взял другой. Что-то там подолбил.

 Лёша с Витькой сидели в машине и чувствовали неприятную вибрацию. Смотреть, как Сергей мучится, у них не было никакого желания. Да и что они могли сделать?

 — Володька, помоги! – рявкнул бедный ремонтник. Володька помог.

 — Ёшкин кот! – пробормотал Лёша. – Да мы поедем сегодня или нет?!

 — Нет, — спокойно и мрачно ответил Виктор.

 — Ты-то откуда знаешь? Не каркай под руку!

 — Да похоже на то. Вот он всё сейчас к такой-то матери сломает. Болван.

 Раздался какой-то рывок, что-то отвратительно треснуло. В руках Сергея с Володькой остался гаечный ключ и кусок какой-то железяки.

 Гоша тихо присвистнул. С лица Сергея, страшного в свете фар и дрожащего фонарика, катились крупные капли пота.

 — Всё. Конец. Сливай воду! – подвёл итог Володька, сплюнув и отправившись в машину. Он обессилено и зло плюхнулся на своё место.

 — Ну, что? – повернулся было к нему Лёша.

 — Приехали, Алексей!

 Виктор, отстранённый и отрешённый, молчал. Гоша открыл дверцу и заглянул в машину:

 — Сидим? Ну, ну… Что теперь будем делать?

 Никто ничего не отвечал, и он тоже умолк, присев на своё место и, свесив ноги на улицу, закурил.

 Сергей в машину не шёл. Он сидел на корточках, прислонившись к ещё тёплому боку загубленного им «Москвичонка», в безнадёжности опустив голову на скрещенные руки. Ни говорить, ни что-либо делать ему не хотелось. Если и хотелось что-то сделать, то это взять что-нибудь тяжёлое и покрушить вокруг всё стеклянное. Но это было глупо. Сергей чувствовал себя дураком.

 — Переживает…, — поглядел на него сочувственно Лёха Новиков.

 — А что сломалось-то? – поинтересовался Витёк.

 — Всё…

 — Ясно. Значит, будем ночевать.

 — Где?

 — Здесь. В машине. Сидя.

 Посидев так немного, поскучав, парни всё же немного успокоились. Сергей, правда, оставался всё таким же мрачным.

 Коллегиально было решено, что завтра они поймают какую-нибудь попутную машину и попросят отбуксировать их отсюда до города. На том и порешили.

 Так как другого ничего не оставалось, то они расположились на сидениях, чуть откинув передние спинки, в духоте и тесноте, и собрались спать. Время было уже позднее. Выключили свет, чтобы не разряжать аккумулятор. В салоне воцарилась кромешная тьма. Люди ворочались, мешали друг другу, но никак не могли устроиться поудобнее. Серёга с Володей сидели впереди на чуть откинутых креслах, и им было более менее удобно, только вот ноги упирались в капот и затекали. Чего не скажешь про тех, кто имел «счастье» оказаться на заднем сидении.

 — Ну что ты пихаешься? – шептал сердито Гоша.

 — Да пошёл ты! Меня совсем прижал! – ворчал Лёха.

 В спёртом воздухе витали ароматы табачного перегара, выдыхаемого из пяти глоток, бензиновых испарений, чьих-то носков, пыльных чехлов для кресел.

 Гоша опустил оконное стекло.

 — Кто навонял, козлы?!

 — Ты, конечно.

 Кто-то засмеялся, но тут же заткнулся.

           *                                             *                             *

 Наступило утро. Сырое, туманное и холодное. Сергей проснулся раньше всех, сходил в лес и принёс охапку сухих и не очень сухих веток. Запалил костёр, погрелся, растирая себя руками. Тёплых вещей они с собой не взяли.

 — Эгей! Мужики! Хорош спать. Подъём!

 Серёга открыл дверцы и потряс спящих за плечи, за носы и воротники. Но парни явно не хотели расставаться с теплом и сладкими снами, тем более, что они провели трудную ночь, и некоторые смогли заснуть только под утро. Сергея прогнали, двери закрыли. Встал только Лёшка. Они вдвоём с Серёгой прошлись по окрестности, но не обнаружили никаких ручьёв, грибов и ягод. Вот так. До ближайших населённых пунктов тоже было порядком. И вообще – дела были плохи.

 Запасливый Сергей захватил с собой из Кокпехты и вёз домой бутылку водки «Столичной», краюху хлеба и полкило сала домашней засолки. Больше никто ничего с собой не взял, если не считать по полпачки сигарет в карманах у Вити, Лёши и Гоши. Вот и всё.

 — Что будем делать, мужики? – спрашивал безнадёжно Георгий, с отвращением пожевав сала после доброго глотка «Столичной», которую отпивали прямо из горлышка за неимением стаканов.

 — Не знаю, — вздохнул Сергей, оттирая неизвестно от чего лицо.

 — Пить охота, — заявил Виктор. – Дай-ка ещё хлебнуть!

 — Всё, хватит, — заявил хозяин бутылки, закупоривая её и пряча в сумку.

 — На потом ещё чуть-чуть оставить надо.

 — Пойдёмте, поищем родник? – Витёк всё ещё не терял оптимизма.

 — Володь, пошли?

 Но Володька лишь мрачно покачал головой, ничего не отвечая. Хоть и в животе у него «выли волки», от сала он отказался, в душе ругая себя, судьбу и всех остальных. Никуда идти ему не хотелось.

 — Ну, Лёша, Гоша, Серый?

 — Иди сам.

 — Ладно, братан, — согласился, наконец, Гоша, вставая с травы и отряхиваясь от налипших соломинок. – Я — с тобой!

 — Лёха! Айда! Ну что так сидеть? Много высидишь? Пошли! – продолжал агитацию Витёк.

 Лёшу уговорили, наконец, но Сергей так и остался лежать на травке возле тачки и водки.

 Друзья втроём, без Батюковых, отправились на поиски.

 — Воду, главное, найти! А там, может, и грибов каких-нибудь, кислицы, — утешал всех Витя, чуть навеселе, уже почти поверивший в благополучный исход этой дурацкой истории. С собой они несли большую пластмассовую канистру, найденную в багажнике Сень – Сеничевского «Москвича».

 Машин по этой глухой лесной дороге почти не проезжало. Надежды на то, что кто-то проедет на этот раз и тормознёт, было мало. Вот почему был так мрачен Сергей, выбравший эту дорогу для того, чтобы срезать ощутимый крюк по главной дороге. Хотя он упорно успокаивал себя вчера, засыпая с этой мыслью, что до города можно добраться на буксире.

 — Эх! Сюда бы Игорька с его рацией! – вздохнул Сергей и опять тяжело задумался, грызя травинку и прислушиваясь к монотонному стрекотанию кузнечиков. Он слегка опьянел от водки, принятой на голодный желудок.

 — Курить есть? – нарушил тягостную тишину чуть охрипший Вовчик.

 — Последняя, — ответил и неохотно протянул сигарету старший брат, хоть в портсигаре было ещё две.

 — Спасибо, — поблагодарил младший Батюков, закуривая.

 — Пить хочешь? – Серёга полез и достал початую бутылку, открыл и жадно отпил пару глотков. Володька молча взял протянутую ему бутылку, глотнул тоже.

 — Фу! Ох, — вздохнул он, чуть поперхнувшись. – От этого пойла ещё сильней пить хочется. Хоть бы нормальной воды. Жара…

 Да, жара была довольно ощутимая. Солнце катилось к полудню, давая живительное тепло и свет всему живому, но мучая наших бедных путников.

 Витя, Гоша и Алексей были чуть в лучшем положении. Парни всё это время бродили по лесу, ища воду и поганки. Теперь они отдыхали под сенью раскидистых кустов волчьей ягоды.

 — Капец! Во рту пересохло! – проворчал поддатый Гоша, закуривая.

 — Парни, давайте экономить! Покурим одну в «солдатку», по три «затяги».

 Никто не возражал. Они курили лениво и неспешно, передавая друг другу сигарету по кругу.

 — Тихо! – поднял вдруг палец кверху Лёша. – Слышите?

 — Что? Что такое? – удивились друзья.

 — Вода бежит…

 До них сквозь шелест листвы и пение птиц вдруг донеслось едва слышное журчание. Парни повскакивали с мест и бросились на звук.

 Маленький ключ они нашли в кустах под холмиком. Кое-как нацедили полканистры, потом уже доливали её, черпая ладонями ледяную воду и смеясь от радости.

 Вскоре они уже вернулись к совсем заскучавшим братьям, неся в руках дымившуюся паром канистру с водой. Володька жадно припал к горлышку, глотая живительную влагу. Потом передал Сергею. Тот напился достаточно, потом вывел вердикт:

 — Вода мутноватая.

 — Ну, ничего, — заметил Гоша. – Пронесёт немного, и всё.

 — Перспективка так себе. Ладно! – махнул рукой довольный Серёга.

 — Будем экономить. Вы запомнили, где этот ключ?

 — Ну, вроде да, — не совсем уверенно ответил Леша Новиков.

 — «Вроде, да», — передразнил его Сергей. – Что нашли хоть?

 — Вот, гриб нашли, — протянул находку Витёк.

 — Дай сюда, — Сергей взял гриб, солидный с виду, белый боровик. Разломил пополам. Внутри он был чёрный, источенный червями. Тихо выматерившись, он выкинул трухлявые половинки в кусты.

 — Дождя давно не было, вот и нет грибов, — задумчиво сказал Лёша, нервно пошевеливая усами.

               *                                         *                      *

 А в это время в далёком и недосягаемом, как мираж, их родном городе Усть–Каменске Ольга Орлова, жена Гоши, и Оксана Скворцова, жена Вити, сидели в гостях у Ларисы, супруги Вовчика. Они пили чай, если так можно было назвать их времяпровождение.

 На столе дымились чашки, тихо бормотал приглушённый телевизор. Дело уже близилось к ночи, поэтому дамы никуда не торопясь, сидели и… переживали.

 — Пей чай, Оль!

 — Да ну его в баню! Ничего в горло не идёт.

 — Ну, хочешь, я валерьянки принесу? Таблетки успокоительные какие-нибудь…

 — Лариска! Ну, Господи, ну что же с ними?! Я вчера звонила дяде Михаилу в Кокпехту. Говорит: ещё вчера выехали! Давно должны были приехать. Где они?! Лариса, я чувствую: что-то случилось…

 — Тише, Оля, тише, успокойся, — поглаживала её по руке задумчивая Оксана. – Всё образуется.

 Орлова отпила чая, нервно плеснув чуть-чуть на скатерть, но Лариса этого не заметила, так как увидела, что сын Паша таскает кота за хвост.

 — Пашка! Сейчас же отпусти животное! И в кого такой… Оль, я сама места не нахожу, волнуюсь. Ну, хоть ты не нагнетай. Может, всё нормально? Заехали куда-нибудь!

 Лариска утешала её потому, что не могла смотреть, когда другие мучаются, хоть и сама не верила в то, что говорит. Если бы её саму начали утешать сейчас, она так же, несомненно, раскисла бы, но раз рядом плачут, то… Она утешала, утешаясь сама.

 — Я верю, что всё будет нормально. Если что-нибудь и случилось, наши мальчишки что-нибудь придумают, — сказала твёрдо Оксана, блеснув глазами.

 — Что?! Что они придумают?! Куда они, вообще, могли заехать?! И, главное, к кому?

 — Куда-нибудь. А вдруг – машина сломалась? У Серёги такой старый драндулет, — предположила Оксана. – Сидят в лесу, ремонтируют…

 — Матерятся, — поддержала её с улыбкой Лариса, но тут же осеклась.

 — Может, уже в живых давно всех нет?! – продолжала фантазировать Ольга. – Поехали поздно, дорога плохая, пьяные. Могли в речку в темноте свалиться.

 — Типун тебе на язык! – вскипела вдруг Оксана, чуть не плача, – Что вообще говорит, идиотка, я прям не могу! Оля, я прошу, не надо…

 — Может, их вообще не найдут…, — Ольга уже зарыдала. – Господи, да я давно знала: вот что-то когда-нибудь случится! Сколько всего болтали. Предсказатели хреновы…

 В коридоре вдруг зазвонил телефон. Женщины застыли, как изваяния, переглянувшись.

 — Я подойду, — решительно прошептала Лариса, попытавшись встать. Но Ольга схватила её за руку, умоляюще взглянув в глаза.

 — Не надо! Не подходи! Я прошу тебя.

 — Почему?

 Телефон настойчиво пиликал.

 — Я не хочу это знать…

 — Молись Богу. Ну, ты что, дурочка, отпусти, больно! Паша! Подойди.

 — Счас! – отозвался из соседней комнаты притихший пятилетний пацанёнок.

 — Я подойду! – решительно встала Оксана. Она, оттолкнув легонько подскочившего было к телефону Пашу, сама взяла трубку.

 — Алло? Майя? Ну, что? Не приехали ещё. Нет. Не знаю. Ты дядь Сене звонила? Может, они туда поехали? А что Игорь сказал? Ну, хорошо, до завтра. Пока!

 Она положила трубку. Постояла так несколько секунд, тревожно вглядываясь в собственное отражение в зеркале. К ней подбежала играющая всё это время с Пашей в комнате дочка, рыженькая трёхлетняя девочка, протянулась к ней, захныкала:

 — Мама, мама! Я хочу на ручки!

 — Иди ко мне, моё солнце, иди, моя радость, — Оксана взяла дочку на руки, поцеловала, потом опять вернулась в зал, к подружкам.

 — Слышали? Это Майка Новикова. Говорит, что Игорь Свиридов завтра придёт. Будем в милицию обращаться и свои поиски начинать.

Опять раздался звонок. На этот раз подошла Лариска. Звонил её отец, Сан Саныч, тоже узнавал и переживал.

 — Задолбали уже, — замученно вздохнула Лариса Батюкова и отключила телефон, как любил всегда делать в таких случаях её благоверный Вовчик.

 — Мы, наверно, пойдём, чтобы вас не беспокоить, — сказала Оксана.

 — Оль, нам домой пора. Вставай…

 — Слушайте, а как же я? – забеспокоилась Лариска. – Я не могу одна дома оставаться. Может, вы останетесь, девчонки, а? Вы меня не беспокоите совсем. Наоборот, без вас мне беспокойно.

 — Ну – у… ладно, так и быть — мы, пожалуй, останемся, — улыбнулась Ксюша, ставя Алиску на ноги.

 Лариса, вздохнув, собрала посуду и понесла всё это на кухню. И вдруг услышала, что Ольга плачет. Быстро вернувшись в зал, она поняла, что не ошиблась. Ольга действительно рыдала, уткнувшись лицом в спинку кресла.

 — Оля? Ты что? – бросилась к ней Лариса, а позже и Оксана, вернувшаяся из детской.

 — Как вы можете оставаться спокойными?! Они все умерли, понимаете?! Упали в машине в реку с обрыва, утонули.

 Пашка с вытаращенными глазами стоял в дверях:

 — Мам? А кто умер?

 — Никто не умер…

 — А почему тётя Оля плачет?

 — Просто папа с дядей Гошей, дядей Витей и Лёшей пропали…

 — Пропали? А куда они пропали? — допытывался Пашка.

 — Не знаю.

 — Они умерли, да?

 — Паша, они скоро приедут. Они заехали к другому дяде, — сказала успокаивающим ласковым тоном Ксюша. – Иди, Пашенька, поиграй с Алисой.

 Лариса пошарила в шкафу и достала какие-то таблетки. Так как она была медсестра, то у неё дома всегда водилось много подозрительных пачек и коробок с яркими этикетками и разнообразным содержимым. Она протянула пару таблеток Ольге.

 — Что это? – испуганно отшатнулась та.

 — Элениум.

 — Не буду.

 — Пей! Легче будет. Заснёшь спокойно. Проспишься – и всё будет ништяк.

 Ольга дрожащими пальцами взяла таблетки и запила их чаем.

 — Ну, вот. Видишь? Всё нормально. Завтра в церковь сходим. Может, всё ещё обойдётся.

 Она довела ослабевшую и побледневшую Ольгу до кровати.

 Оксана тем временем с интересом и удивлением наблюдала, как тут же, в зале, пристроились у серванта дети. Они притащили игрушки и начали играть в машинки. Точнее, в катастрофу. Паша водил большим красным автомобилем по полу, громко рыча и врезая его в ножку серванта:

 — Бумм!!! Они врезались! Они все врезались! Каюк!

Рыженькая Алиса аккуратно водила маленьким синим автомобильчиком по краю серванта и изображала падение в пропасть:

 — В лечку, в темноте… ах! С облыва – бум! И умелли все… Они утонули. В лечку – лаз! Всё… Да, Паша?

 — Нет. Они врезались! Ага – а! Буммм!!!

 Оксана шугнула их, чтобы перестали играть во что попало, и села смотреть телевизор, нервно щёлкая пальцами и о чём-то невесело думая.

 Лариса тем временем вымыла посуду. Потом тоже села смотреть телик. Шёл какой – то сериал, но она не могла его смотреть, на душе у неё было неспокойно.

 Часов в десять Лара и Оксана подняли и уложили уснувших в разных позах на полу детишек в кровати. Потом Батюкова сама достала Элениум и, проглотив пару колёс, забылась сладким и бредовым сном рядом с Ольгой на большой двуспальной кровати. Оксана ещё долго смотрела телевизор, охраняя сон подруг и прислушиваясь к спящим детям.

                       *                                 *                      *

  А в это время наши дорогие горемыки, живые, здоровые, но смертельно голодные и злые, жгли костёр. По вечерам здесь было холодно, а никакой тёплой одежды, кроме лёгких рубашек и спортивных курток, на них не было. Так как бутылка уже кончилась, ребята тянули воду с неприятным устоявшимся запахом старой пластмассы из канистры, преодолевая отвращение. Сергей ещё раз, но безуспешно, пытался починить машину.

 Вечером настроение у них совсем испортилось. Особенно после того, как мимо, блестя фарами, промчалась новая «Лада», но неизвестный водитель в очках не пожелал останавливаться, несмотря на отчаянные вопли потерпевших, только прибавил газу. Возможно, водитель струхнул, приняв их за подгулявших грабителей, или просто ему было на всё глубоко плевать. Так или иначе, приятелем показалось, что сама судьба смеётся над ними. Ведь они весь день ждали хоть какой-нибудь машины.

 — Околеем здесь с голода, — швырнул допитую до последней капли бутылку Володька, и она вдребезги разлетелась об камень.

 — Эй, ты полегче! Сам потом порежешься, — буркнул Лёша.

 — Наши жёны с ума, наверное, там посходили уже. Я даже не говорю о родителях, — посетовал Витёк.

 — Надо топать пешком, — мрачно буркнул Гоша. – Бросать эту колымагу и выдвигаться. Это уже не смешно. Что мы вообще здесь высидим?

 — Может, всё же подумаем, как починить эту штуку? – возразил Лёха. – А вдруг там не так всё плохо? Давай, Серёг, завтра займёмся вплотную. Я тебе помогу.

 — Давай, — апатично ответил Сергей, докуривая сигарету, которую ему передал Вовчик.

 Вскоре они затушили костёр, присыпав его землёй, чтобы пламя невзначай не подобралось ночью, гонимое ветром, к машине. Стали готовиться спать. Расположились на сиденьях, прилегли. Долго ворочались, мысленно проклиная все свои злоключения.

 Среди ночи Володька проснулся. Вернее, он вообще не мог заснуть, лишь иногда на него наваливалась тяжёлая дремота. Но сон перебивала головная боль и рези в желудке. Наверное, от мутноватой воды с запахом пластика. Или голод. Да, да! Голод. Ведь он не ел почти ничего, кроме хлеба, со вчерашнего дня. Парни неохотно пережёвывали и давились весь день салом, ругая Сергея, что не взял предложенные им накануне в дорогу хлебосольным Михаилом Иванычем пирожки с капустой и домашнюю колбасу. Захватил только этот дурацкий свиной жир! Володя просто патологически смотреть на этот продукт не мог. Скорее он бы съел червяка! Наверное, скоро этим они и будут здесь питаться, пока их не найдут. Худыми, истощёнными и… уже готовыми.

 Вова нащупал в потёмках, в ногах у Гоши, Серёгину сумку, осторожно, опасаясь разбудить приятелей, развернул полиэтиленовый пакет. В нос ударил резкий запах чеснока. От аппетита чуть закружилась голова. Вовчик начал жадно есть, почти не чувствуя отвращения. Он ел, ел, ел, зубами отрывая куски мягкого, тёплого, упругого продукта, не думая о том, что завтра про него скажут другие, и что ножик лежит в боковом кармане. Во рту таял жир. Почувствовав лёгкую тошноту, он опомнился, завернул пакет и положил сумку на прежнее место.

 Минут через пятнадцать он был вынужден выйти на свежий воздух из машины, чтобы проблеваться. Во рту у него теперь был отвратительный вкус горьковатой затхлой воды, сала и блевотины. Он вернулся без сил, и со снова пустым желудком, на своё место.

 В кабине плыл запах чеснока. Рядом лежащим мужикам снились сочные котлеты и прочие радости кулинарии.

                 *                                       *                *

  На следующее утро к Сень Сеничу позвонил Игорь и, узнав, что ребята до сих пор не приехали, предложил обратиться в милицию или устроить розыск самим. Но идея о спасательной экспедиции развалилась, едва успев возникнуть, потому, что у Игоря машина была в ремонте. В милицию сообщили, там сочувствующие постные лица обещали помочь и предложили съездить в судмедэкспертизу, в морг, чтобы опознать тела неизвестных, погибших в автокатастрофах за эти последние два дня.

 Ольга от такого предложения была в истерике. Лариса, бледная, как полотно, отправилась с Игорем и Оксаной, женой Вити, «опознавать». Никого, к счастью, не опознали, но над семейством нависла тяжёлая пятка судьбы.

                 *                                       *       *

 И наступило ещё одно утро. Лёша проснулся от того, что рядом зашевелился Володька, вставая.

 — Что, уже приехали? – брякнул он отчего-то, видимо, ещё окончательно не проснувшись.

 — Приехали, вылезай, — сердито поддакнул ему Вовчик, выходя из машины, чтобы отправиться недалеко по делу.

 Вовка ушёл, а Лёша, проведя рукой по заспанному лицу, внезапно вспомнив и осознав своё положение, застонал и снова завалился на своё место.

 Все остальные спали. Правда, Витя, открыл один глаз, среагировав на шум, и что-то пробормотав, опять закрыл его.

 Вернулся Владимир, шумно забрался в машину, упал на своё место, хлопнув дверцей и отпихнув развалившегося Гошу. Гоша, разумеется, тоже пробудился.

 От хлопка двери проснулся и вскочил Сергей, машинально взглянув на часы. Было девять утра.

 Так началось их ещё одно утро. Утро вдали от цивилизации, в «тёмном» лесу.

 — Живём, мужики, — заявил Сергей, отпив из канистры застоявшейся водицы. – Пока ещё.

 — Вода кончается, — сказал Лёша. – Вить, сколько человек может прожить без воды?

 — Вроде, неделю…, — неуверенно начал было Виктор.

 — Нет, вру, мужики. Что-то вроде месяц без еды и пять дней без воды!

 — Трое суток, — мрачно поправил его Вовка.

 — Это уже сколько кто сможет, — добавил Гоша.

 — В общем, допьём это – и конец, — бодро закончил Сергей, диковато ухмыльнувшись и хлопнув зачем-то по лакированному боку предавшей его машины. – Вот, заодно и проверим, кто на что горазд, кто сколько протянет. Кстати, кто жрал ночью сало?

 — Как кто жрал? Ночью-то? Ну, это – только леший! Нам оно и днём уже не лезет. Ха-ха! – попытался пошутить Гоша.

 Володя помалкивал, с раздражением пытаясь делать вид, что это его не касается.

 — А что, сало уменьшилось? – спросил Витёк.

 — Да, кто-то жрал. Вон, полкуска нет!

 — Значит на ком-то прибавилось! – снова пошутил Орлов.

 — Нет. Короче, без шуток. Последняя жратва, мужики. Если такое будем делать, то передохнем здесь, как собаки все нахрен!

 — Ну, я! Я жрал твоё поганое сало! – вдруг взорвался Володька. И сразу как-то резко остыл, безразлично уставившись в сторону.

 — Ты?! Нет, серьёзно? Во даёт! – вдруг удивился Сергей, улыбнувшись, хотя глаза его оставались злыми и растерянными.

 — Вовка! Ну, попросил бы, я дал! Что днём-то не ел?

 — Да не идёт оно в меня, твоё сало! Жри его сам!

 — Нет, ты чего орёшь?! Сказал бы сразу… Нет, орёт чего-то.

 Серёга покрутил пальцем у виска, видя, что братец на него не смотрит.

 Володя побрёл куда-то вниз, к оврагу, ломая в руках ветку.

 — Псих, — сказал Лёша, мрачно посмотрев ему вслед.

 — А правда, что он сало днём-то не ел? – спросил, пожав плечами, Гоша.

 — Да у него печень, что ли. Жирного не может есть.

 — Так ведь съел же?

 — Какого хрена съел… — отмахнулся Серёга, глядя на удаляющегося Володьку.

 Все четверо сидели на траве возле машины.

 — Ой, ребята, это – всё! Труба, — тихо и печально ругнулся Витя.

 — Может, пешком до города? – предложил Гоша.

 — Триста километров? – Сергей пожал плечами, а Лёша только хмыкнул:

 — Шутишь? По такой жаре и десяти километров без воды не протянешь. Был бы хоть пасмурный день! А то третий день под сорок!

 — Может, до деревни какой-нибудь дошли бы? А если ночью идти?

 — Без фонариков совсем заплутаем.

 — Ну, надо же что-то делать?! Ты, блин, Сусанин, привёз нас сюда! А сам сидит и нос не чешет. Надо отсюда быстрей выбираться! Моя Ольга с ума там точно сойдёт, у неё нервы — совсем никуда!

 Орлов взбешенно взглянул на Сергея, но на Георгия лишь мрачно и скептически — тупо смотрели глаза «Сусанина».

 — Да пошёл ты… — наконец устало отозвался он.

 — Что?! Куда мне идти?!

 — В город…

 — Ты допосылаешься, придурок! – не выдержали нервишки у Гошки. – Я не посмотрю, что «Батя»! «Я довезу», блин, «довезу»! Довёз!!! Теперь – хоть ложись и подыхай! Это песец полный…

 — Не ори, петух, — скорбно и по-отечески оборвал его «Батя».

 — Ещё не таких били.

 — Ладно, ладно, мужики! – вмешался в назревавший конфликт Алексей. – После драки кулаками не машут! Что случилось, то случилось. Никто не виноват.

 — Что не машут? Что не машут?! А кто машину сломал?!

 — Ну, пошли чинить! Ты починишь? Автослесарь выискался! – начал тоже уже психовать Сергей.

 — Пошли! Ты будешь чинить. Я – помогать. Разбирай всё на хрен! Свечи проверяй, трамблёр, аккумулятор. Карбюратор. Бензонасос! Не забился ли? Давай из бутылки запустим бензина в карбюратор через шланг! Мне тебя, что ли, учить?!

 — Какого хрена там чинить… Там уже всё безнадёжно…

 — Это у тебя всё безнадёжно. А у нас – нет! – Гоша распалялся от неизвестно откуда взявшейся в нём бурной энергии. – Бензин есть? Колёса есть? Значит – поедем!

 Они общими усилиями проверили искру. Она была. Но бензин не поступал.

 — Ясно. Забился бензопровод от бака. Тащи, Лёха, шланг и бутылку. Мой папаня всегда так заводил! Что ты, Серый, тут отломал? А! Это что ли? Ха! Это — крепление масляного фильтра, оно особой роли не играет…

  *                    *                  *

 В этот день после работы Галина Ивановна Батюкова, мать двух сыновей, а также Ольга и Оксана, в то время, пока Игорь с Ларисой и Майей, Лёшиной женой, ездили на опознание неизвестных тел, отправились в храм. Все женщины, как и полагается по такому случаю, надели платки. Ольга, подвязавшись по-старушечьи чёрной косынкой, была похожа на свихнувшуюся вдову.

 Народу в храме почти не было, так как день был будний. Скучный батюшка, слегка полноватый и уже ничему не удивляющийся человек средних лет, предложил им принять крещение, то есть элементарно покреститься.

 Так как они, за исключением Ольги, были не крещёные, то поспешно согласились. Обряд крещения был совершён незамедлительно и упрощённо.

 — Всё, вы теперь – чистые люди. Идите и не грешите больше, — сказал им священник и, перекрестив, благословил. – Приходите вечером на всенощную, чтобы причаститься святых Христовых тайн. Это обязательно после крещения.

 Поставив пять свечей, по одной на каждого «путешествующего», Галина Ивановна прослезилась, шепча что-то полными губами. Оксана с Олей, неловко крестясь, глядели растерянно на яркие иконы. Почти не веря в спасение потерявшихся и в помощь этих печатных образов, Оксана почувствовала отчаяние и заплакала.

 Мать обоих сынов, трогательно поправив косынку, прошептала:

 — Услышь нас, Господи! Помоги им в пути…

 Ещё раз оглянувшись на сгоревшие почти на четверть одинокие пять свечей, женщины вышли.

 Каждый верит в то, во что может верить. Кто в Бога, кто в государственные службы, а кто… в свои собственные руки. А может,  это Бог им помог? Но, впрочем… не будем забегать вперёд. Всё по  порядку.

 Конечно… в нашей истории всё закончится хэппи–эндом. Иначе и писать не стоило этот рассказ, хотя в жизни часто бывает всё совсем не так благополучно. Но читатели, наверно, обвинят тогда авторов в излишней жестокости к своим героям, если мы будем писать про то, как оно бывает на самом деле в жизни. Да и жаль бедняг–путешественников. Нам кажется, что они уже довольно хлебнули лиха. Мы дадим им шанс. Безумный, сказочный, но – шанс! Допустим, ребята каким-то невероятным образом, методом тыка, починили свой потрепанный седан. И… И так далее.

 Итак, далее.

 Машина уже на ходу. Вечер. Измученные парни полудремлют на своих неудобных надоевших сидениях. За рулём – Сергей. Перед ним – освещённая блеском фар просёлочная дорога. Он бледен и устал. Ему очень хочется спать. Но он продолжает свой нелёгкий путь, словно боится, что если уснёт, то проснётся, и всё это будет лишь сном, а он опять окажется в безнадёжно сломанной машине, в том самом глухом и проклятом месте, с четырьмя спутниками, которые ему ВЕРИЛИ! А он ничего не смог сделать. НИЧЕГО!!! Вы можете себе такое представить? Трудно. Впрочем, лучше не надо.

 Перед собой он видел неровную дорогу, болтающийся брелок, который он потом сорвал и выбросил в окно, чтобы глаза не мозолил. Нервы!

 И ещё, кроме бесконечной усталости и голодной тошноты, был страх: а вдруг машина опять встанет?! Поэтому он ехал, ехал и ехал.

 Десять часов вечера. Двенадцать ночи… Час…

 В третьем часу он влетел в какую-то лужу, как ему показалось. В блеске фар серебрилась вода. Всё! Он остановился, пару раз газанул. Потом заглушил мотор и, бессильно уронив голову на руль, уснул, как убитый.

                *                                   *           *

 — Хей! Мужики! Болото, что ли, сплошные камыши! — разбудил крик Витьки. Все ребята мигом проснулись.

 — Что? – не понял Сергей, но поглядев вперёд, уже не просил объяснений. Перед глазами расстилалась ровная речная гладь.

 — Вода! Мужики! Вода!

 — Да, да! Вода! Но зачем орать? – иронически констатировал факт Володя. – Как ты ещё вплавь не поехал? Догадался всё-таки остановиться.

 — Ну, Серёга, ты — Сусанин! – неизвестно, радовался или всерьёз злился Георгий.

 — А, ну вас в баню! – отмахнулся от них водитель и, выйдя из машины, прошёлся по топкому болотистому берегу к воде. Фыркая, с удовольствием умылся, напился, неизвестно отчего чувствуя свежесть в голове и странное блаженство. Прозрачная холодная вода речушки показалась ему необычно приятной на вкус. В ней отражалось небо.

 — Ну, хватит плескаться, Серёга! Надо машину как-то вытаскивать, — вернули его к действительности хрипловатые крики приятелей.

 Всё правильно. Машину вытаскивать – это дело превеликой важности. И вот уже, наломав кустарника и подложив ветки под колёса, парни толкали «Москвич», а Сергей, сидя за рулём, отчаянно газовал, пытаясь вывести свою телегу из этой трясины, в какую он её умудрился загнать.

 Потом выяснилось, в чём дело. Оказывается – основная дорога сворачивала, а прямая вела к речке. По ней-то и поехал прошлой ночью Сергей.

 Всеобщие усилия восторжествовали, хоть парни и валились с ног от берущей своё голодухи. Машина, победно газуя и сигналя, выбралась на берег, разворачиваясь. Всё!!! Это почти хэппи-энд. Маленькое водное недоразумение можно считать последним препятствием на пути домой.

Через минут тридцать по дороге им попался небольшой посёлок, где они первым делом нашли столовую и, соблюдая меру, перекусили. А к обеду, часа в два дня, они были уже дома, в городе.

 Стоит ли описывать, как встретили «блудных сынов» бедные родственники? Было столько радости, объятий и причитаний.

 О том, что всё же у него сломалось, Серёга узнал лишь через неделю, когда отвёз «Москвич» в автосервис, и был очень удивлён, насколько несерьёзным было повреждение!

 А тогда, в тот счастливый и праздничный вечер ребята с семьями собрались у Сень Сенича дома и устроили по случаю благополучного прибытия пир. Ольга, всё время обнимая Георгия, словно опасаясь, что он опять куда-нибудь исчезнет, счастливо улыбалась. Витя радостно подкидывал дочурку на руках под влюблёнными взорами супруги. Майя усадила Лёшу за стол, ухаживая за ним и стараясь его повкуснее угостить. Наливала вина, накладывала салат:

 — Ешь, мой попугайчик блудный! Исхудал-то как.

 — Ну, рассказывайте, что с вами было? – попросила Люда, благоверная супруга старшего Батюкова.

 — А! Что там рассказывать… Хорошо то, что хорошо кончается! – с рассеянной улыбкой заявил Сергей, только что выпив любимого «анисового» самогона. Он закрыл глаза и, откинувшись на спинку дивана, наслаждался домашним, подзабытым за эти дни уютом.

 — Кусочек сальца, Лёшенька? Твоё, любимое, копчёное! – нежно спросила Майка, протягивая розовый полупрозрачный ломтик на вилочке.

 — Ну, уж нет! Спасибо! – сказал Лёша, поперхнувшись и подскочив со стула под общий смех друзей.            12.1991 – 10.05.2023.

Подписывайтесь на наши социальные сети: