В новогодние праздники вспомнился мне случай из армейской жизни. Почти под конец службы выпало стоять часовым в карауле, и достался пост ГСМ. Даже перекинуться двумя словами не мог — не имел права по уставу, да и не с кем, ведь пост был самый отдаленный. Ночь уже была глубокая, когда обычно все или многие видят различные по содержанию сны, а дело было зимой… Холодно. Скучно. Темно – ночь безлунная выдалась да морозная, и ветерок начинает разбирать. В душе тоска и какая-то обида, даже сам не могу понять на кого… Только самое обидное не то, что в карауле и пост неудобный, а что ночь-то выпала новогодняя! Но делать нечего, служба есть служба… И все же пробивались иногда мысли о том, что сидят сейчас друзья-сослуживцы в столовой за праздничным столом, пьют газированный напиток, едят салаты и «особые» котлеты. Я даже, кажется, почувствовал запах этих котлет, а в клубе будет елка, и замполит обещал, разрешить дискотеку с местными ребятами и девчонками. Эх!
Но, обратив внимание на быстро портившуюся погоду, возвратился от своих солдатских грез к реальности. Тем более, как назло, от ветра то ли замкнули, то ли оборвались провода, или еще по какой причине, на другой стороне поста, от поля, фонари погасли. А за этим полем, через рукав реки Амура проходила граница с Китаем, которая поворачивала, огибая мой пост, и оказывалась с другой стороны, где было уже не поле, а лес. «Да, — подумал я, — надо быть внимательнее». Это сейчас отношения с нашим соседом вроде теплые, а тогда было сложнее, в отношениях напряжение чувствовалось, ходили слухи разные…
И я стал всматриваться и вслушиваться в темноту, а погода все больше портилась. К морозу и сильным порывам ветра прибавился еще и начавшийся снег. «Ох, как он не, кстати, сейчас начнет мести…». И действительно, через несколько минут замела пурга, обсыпая снегом последний светящийся фонарь, занося снег за шиворот и бросая его в резком порыве в лицо, забивая дыхание, облепив глаза и нос. «А до смены еще целый час», — с обидой и грустью снова подумал я, взглянув на часы.
Пройдя в очередной раз самый темный участок, и поворачивая за угол, вдруг услышал со стороны поля какие-то тяжелые шаги… Начал прислушиваться, но порывистый со свистом ветер не давал возможности хорошо расслышать. Да и шум, создаваемый чем-то болтающимся на ветру, обо что то, ударяясь, не позволял что-либо разобрать. Решив, что это мне показалось, продолжил обход, но ветер стих на некоторое время и услышал уже явно шаги… Кто-то по полю приближался к моему посту.
— О Господи! Только этого подарка мне, и не доставало в новогоднюю ночь, — прошептал тихо сам себе, снимая автомат с предохранителя, и заходя в тень за угол. «И кто же это может шарахаться в такую погоду, да еще ночью?» — с удивлением подумал я, вслушиваясь во все более отчетливые шаги, которые можно было различить даже при порывах ветра. Они уже слышались рядом с постом. Становилось как-то жутковато, сразу пролетели мысли о близкой границе, о диверсантах, которыми нас часто пугали офицеры. Я представил, как отстреливаюсь от целой группы этих диверсантов… Вспомнился дом, и кое-что из детства… Мне уже и холодно не было, даже почувствовал пот на спине, но почему-то холодный, и руки начинали влажнеть. Настроившись, я закричал в темноту, обращаясь к тому невидимому, но упорно издававшему эти тяжелые шаги:
— Стой! Кто идет?
После окрика, как мне показалось, шаги стихли, а потом послышались вновь и даже участились. Я заорал снова:
— Стой! Стрелять буду! — но кто-то невидимый нагло продолжал шагать…
Передернув затвор автомата, выстрелил пару раз вверх, что являлось моим последним предупреждением, и теперь имел право и обязан стрелять на поражение… Морозное небо разбросало звук выстрела эхом во все стороны, и потом наступила тишина. «Ага, задумались?» — обрадовался я, начиная успокаиваться, но некоторое время спустя шаги возобновились, и даже было слышно шумное дыхание.
«Ничего себе! Неужели опять, придется все-таки повоевать? Только кто кого? И это перед самым окончанием службы, а домой-то, как хочется», — с грустью подумал, оглядываясь и отыскивая удобную позицию… Шагнув быстро за фонарный столб, лампочка которого не горела, я стал боком и приготовился. Услышав, что уже зазвенела колючая проволока ограждения, заскрипев на столбах: то ли кто-то пытался пролезть прямо через нее, то ли проделать в ограждении проход.
— Господи, помоги, — прошептал я и перекрестился. Потом, вскинув автомат для стрельбы, отскочил в сторону и…
Но все, же что-то удержало меня от стрельбы на поражение, и дав короткую очередь снова вверх, вернее, поверх голов, как мне казалось, и заорал самому себе, же чужим, не знакомым голосом:
— А ну, ложись, скотина безрогая, быстро в снег! Еще движение и пристрелю…
Но тут же осекся и замолчал, в недоумении опустив автомат от увиденного… Все было правильно, но я немного ошибся. Это была, действительно, скотина. Только не безрогая, а еще какая рогатая… К моему удивлению в проволоке запуталась неизвестно откуда взявшаяся корова…
— А ну пошла прочь, дура! Пошла, скотина такая! Всполошила как меня, а я весь караул… — закричал я, на нее, толкнув прикладом в бок. А она, обиженно замычав, побрела прочь, но уже к поселку.
Оглянувшись в сторону караульного помещения, увидел, что зажглись дополнительные прожектора и фонари. Слышны были и звонки, — это была объявлена тревога по караулу. Послышались так же голоса сослуживцев, спешащих мне на помощь, и бряцание затворов. Покачав головой, я тяжело вздохнул, а потом, вспомнив, как несколько минут, назад принял несчастное животное за диверсанта и чуть не начал с ним воевать, не сдержался и захохотал…
После того, как все рассказал, что произошло, прибежавшим ребятам и начальнику караула, уже они начали покатываться от смеха…
— А мы думали, что на тебя кто напал, а когда услышали твой смех, решили — «крыша поехала», — смеясь, проговорил начкар. — А ты, оказывается, тут с диверсантом и правда, воюешь, у которого только холодное оружие, да и то на голове…
И мы, уже все вместе снова расхохотались. И еще долго не могли вспоминать без смеха эту ночь в карауле, хоть и выпала она в Новый год. Но прошла, зато не скучно, и получается, что новый год мы встретили с веселыми приключениями и смехом веселым, а это, говорят, не плохо…
А на душе было радостно у меня и от того еще, что это была последняя моя зима в армии и новогодняя ночь.
Скоро предстоял долгожданный путь домой.
Николай Вуколов
Загрузка ...
Свежие комментарии