Автор Георгий Туровник
9 мая 1975 года в Партизанске проходили грандиозные празднования в связи с 30-летием Победы в Великой Отечественной войне. Было много различных мероприятий и том числе и открытие мемориальной плиты с «Вечным огнём» на Японской Сопке. Тогда были живы многие участники войны, и победители гордо вышагивали на городском параде Победы, звеня многочисленными орденами и медалями. Потом гуляния в парке.
Внимание привлекла группа немолодых мужчин, которые держались несколько обособленно. Их было человек десять. На груди у большинства были значки «25 лет Победы», которые выдавались исключительно фронтовикам, но на их костюмах красовались только медали «За Победу в Великой Отечественной войне» в лучшем случае ещё одна-две медали, некоторые были вообще без наград. Это группа обосновалась на лавочке на центральной аллее справа от входа в парк, недалеко от «Колеса обозрения». В прочем на лавочке сидел только гармонист, а остальные стояли за ним полукругом и пели. Пели во весь голос с каким-то особым подъёмом и вдохновением:
«Мы идём вдоль тлеющих пожарищ В годы тяжких бедствий и войны. Приходи и ты в наш полк, товарищ, Если любишь Родину как мы!»
Некоторые слова запомнились потому, что слова песни были явно патриотического содержания, но раньше её нигде и никогда не приходилось слышать…
Собственно люди как люди, песня как песня. К ним подходили фронтовики, увешанные целыми иконостасами боевых и юбилейных наград, здоровались за руку, что-то говорили. Запомнился человек в штатском, который пытался что-то убедительно объяснять, но что улыбающийся мужчина из числа поющих ответил:
«Да не беспокойся, начальник. Мы знаем, что можно петь, а что нельзя». Слово «начальник» врезалось в память, но поющие не были похожи на уголовников…
Пели они слажено, из чего можно было заключить, что поют они вместе довольно часто. Наверное, с годами затерялся в памяти этот незначительный эпизод, но, вернувшись после службы в Советской Армии, в 1980 году автор этих строк на День шахтёра, у той же скамейки увидел поющих мужчин, но теперь их было меньше. За прошедшие пять лет лица были позабыты, но гармонист был вполне узнаваем – тот самый. В этот раз они пели «Катюшу».
Потом «перестройка», развал страны, «демократия» и тогда-то стало известно. И только в начале XXI века нашёлся материал о РОА, в том числе и песни «Русского освободительного движения» времён Великой Отечественной войны. Только тогда автор понял, что мужчины в парке, убрав из текста некоторые слова, на 30-летие Великой Победы пели «Марш Русской Освободительной армии». Несомненно, поющих мужчин в парке видели многие жители города, но мало кто знал, что это были власовцы…
А полный текст этого марша начинается такими словами:
Мы идём широкими полями, На восходе утренних лучей. Мы идём на бой с большевиками За свободу Родины своей.
В наше время слово «власовец» часто применяется не совсем верно. После войны так стали называют всех бывших граждан СССР, которые служили в различных военных подразделениях Германии. Нужно отметить, что таких было более миллиона человек. Большинство из них служили в тыловых частях, но были в и национальные дивизии «СС» представителей Прибалтики, Украины, Грузии, Татарстана и т.д., в легионах, в зондеркомандах, полиции… Причём национальные формирования представляли почти все союзные республики и некоторые автономии СССР. Причём национальные дивизии «СС» и зондеркоманды в основном не воевали, а проводили карательные мероприятия и оставили свой кровавый след на оккупированных территориях. Часть изменников воевали в составе немецких частей, в том числе в Военно-морском флоте и в авиации. Но это не власовцы.
Есть разные понятия: был КОНР (Комитет освобождения народов России), созданный в ноябре 1944 года во главе которого стоял генерал А.А. Власов и РОА (Русская освободительная армия), существовавшая с 1942 года и в последующем влившиеся в части КОНР. Многие историки считают, что власовцы это те, кто служил в частях КОНР. Однако, один из сподвижников Власова, бывший белый полковник К.Г. Кромиади в своей книге «За землю и волю», как и многие другие, называл власовцами только тех, кто служил в РОА. Остальные, хотя и входили в КОНР, подчинялись своим командирам.
В действительности у генерала А.А. Власова к 1945 году была сформирована только 1-я дивизия Русской Освободительной армии, под командованием генерал-майора С.К. Буняченко. Советские историки определяли её численность в 18-20 тысяч человек. Однако полковник К.Г. Кромиади, в своих воспоминаниях писал, что полный состав дивизии составлял десять тысяч личного состава, а 2-я дивизия находилась в стадии формирования, которое так и не было закончено. И дислоцировались дивизии РОА на территории Германии, а потому ни в каких боевых действиях на русско-германском фронте ни один из солдат не участвовал. То есть воевали против своей Родины очень многие, но не власовцы.
1-я дивизия РОА приняла участие только в двух боях. В апреле немцы выставили их против советских войск в районе Одера. Советские источники уверяют, что власовцы штурмовали позиции 33 армии и понесли тяжёлые потери. К.Г. Кромиади же писал, что генерал Бунячинко лишь продемонстрировал атаку на советские позиции, при этом потерял толи убитыми, толи перешедшими на советскую сторону около десяти человек. После этого он снялся с позиций, объявив немецкому командованию, что имеет приказ от Власова только на одну атаку и повёл своих солдат в Чехословакию. У немецкого командования не было ни сил, ни возможности что-то предпринять против взбунтовавшейся дивизии. По пути власовцы громили мелкие немецкие гарнизоны, разоружали отдельные части, захватывали склады с вооружением и передавали их чешским партизанам. Другие советские граждане, состоявшие на службе у немцев и восточные рабочие, присоединялись к Буняченко. И вот здесь советские историки правы: за несколько дней дивизия выросла вдвое, достигнув двадцати тысяч человек.
В это время в Праге началось национальное восстание. По радио раздавался призыв «Говорит Прага! Руда Армада, на помощь!», но Красная Армия, только что победоносно завершившая Берлинскую операцию, только разворачивалась на юг. Сначала восстание развивалось успешно, но вскоре в Прагу вступили отлично подготовленные немецкие полевые части «СС», они стали быстро теснить восставших, положение которых становилось критическим. И советские солдаты, и власовцы слышали, как плакала в эфире женщина, просившая русских о помощи, но для Красной Армии Прага была ещё далеко. А 1-я дивизия РОА уже шла по Чехословакии. Буняченко вступил в переговоры с представителями восставших. Его требования были просты: после победы для офицеров дивизии честный суд, а сержантам и солдатам – свобода.
1-я дивизия РОА была радостно встречена жителями Праги. Чехи вспоминали, что власовцы дрались отчаянно храбро. Они очень быстро выбили эсэсовцев из главных опорных пунктов города, блокировали аэродром и вели успешное наступление. Но вскоре руководящий орган восстания – «Комитет», с которым у Буняченко не было никаких обязательств, объявил, что он отношений с власовцами поддерживать не желает. «Комитет» мог себе это позволить – теперь Красная Армия была близко…
8 мая С.К. Бунячинко снял дивизию с позиций и двинулся на запад в сторону союзников, а немцы в Праге вновь начали наступление, но 9 мая в Прагу ворвались танки Маршала И.С. Конева. Советские солдаты расстреляли без суда и следствия около четырёхсот власовцев, оставшихся воевать на стороне восставших, и ещё двести раненных добили в госпиталях…
Союзники отказались вести переговоры с Буняченко и принять от него капитуляцию, и тогда генерал объявил о роспуске дивизии.
Большинство солдат и офицеров были выданы союзниками или задержаны в Чехословакии и вывезены в Советский Союз.
На Западе до сих пор бытует мнение, что всех власовцев, вывезенных в СССР, расстреляли. Такой вывод был сделан на том основании, что в советских концлагерях после войны, среди самой разношёрстной публики, никто и нигде не встречал власовцев.
Однако, это совсем не так. Генерал С.К. Буняченко был осуждён и казнён вместе с А.А. Власовым и другими руководителями РОА. А остальные…
Можно с натяжкой утверждать, что советское командование выполнило пражские договорённости. Офицеры были осуждены и отбывали наказание в лагерях Казахстана, а солдаты и сержанты были осуждены на поселение. Там они жили свободно, женились, создавали семьи, строили дома. Причем не где-то на условной Колыме, а в полне нормальных районах СССР, в частности в Находке и в Сучане.
Летом 1946 года в бухте Находка взорвался, гружёный аммоналом, пароход «Дальстрой», при этом было убито и ранено свыше трёхсот человек из числа рабочей смены порта, а большинство смены в тот день в порту составляли власовцы. По сведениям находкинской писательницы Н. Еращенко были и сельскохозяйственные артели власовцев. В частности, она указывала, что таковым была Новая Сила, а потому в 50-е годы это село в народе именовалось «Власовка».
В 1953 году власовцы были полностью освобождены, а паспорта им выдали без отметок о судимости. Но не все воспользовались полной амнистией: многие остались на прежних местах. Никто из них впоследствии, конечно, не хвастался, где был и у кого служил. Власовцы тихо растворились среди обычного населения. Они пожизненно состояли на учёте в бдительных органах, но об этом знали немногие.
В 1994 году, как-то случайно, в Партизанске довелось услышать рассказ одного пожилого человека. Назовём его дядя Ваня. В 1941 году он был вывезен подростком на работы в Германию. Попал к немецкому фермеру. Мальчик, знавший тяжёлый сельский труд, быстро освоился. Собственно, выполнял туже работу, что и в колхозе, только пришлось подучиться для работы на тракторе. Так он рос в немецкой семье: освоил язык, обычаи. В 1944 году пришли вербовщики из РОА и парень согласился, но хозяин, у которого погиб на войне единственный сын, отговаривал:
— Зачем тебе это? Война скоро закончится. Оставайся! У меня две дочери – выбирай любую. Ты трудолюбивый парень, после меня останешься хозяином!
Но «трудолюбивый парень» выбрал власовскую армию. Участвовал в боях за Прагу. После роспуска дивизии нашёл гражданскую одежду и вернулся к фермеру, который с радостью его принял. Но недолго длилась мирная жизнь, вскоре англичане начали выдачу советских граждан. Дядя Ваня понимал, что в СССР ничего хорошего его не ждёт, а потому решил не возвращаться, но и в Германии оставаться было опасно. Среди союзников более терпимыми были канадцы, и он сумел перебраться в Канаду, где тоже работал у фермера. Через некоторое время приехали представители из СССР с предложением вернуться на Родину. Сначала он отказался, но спустя какое-то время сам приехал в советское консульство. Его, среди других репатриантов, привезли в Находку, а оттуда на шахты Сучана, где он проработал до пенсии. Никаким репрессиям дядя Ваня не подвергался, почти сразу женился.
Можно сказать, что власовцы имели кое-какое отношение к семье автора, точнее один из них. Старший брат, которому в 1945 году было семь лет, рассказывал, что к ним во двор под ЦЭСом почти каждый день приходил власовец. Это был узбек, плохо говоривший по-русски. Он приносил с собой крупу, котелок, дрова, раскладывал во дворе дома костёр и варил какую-то нехитрую похлёбку. Наверное, в качестве платы, в отсутствии родителей он должен был присматривать за детьми. На вопрос брата: зачем пошёл служить к Власову он, согласно имевшемуся у него запасу русских слов, отвечал: «Плен. Был лагерь. Плохо. Всё работай, работай – кушай не надо. Кто не работай – того пух-пух», что по-русски означало: «Находился в лагере для военнопленных. Заставляли много работать, а кормили очень плохо. Кто уже не мог работать, тех расстреливали». Никто узбека не охранял и передвигался он свободно.
Как-то в середине 80-х годов автор зашёл в парикмахерскую в переулке Бойкий. Очередь была небольшая – человек пять-шесть и среди них высокий пожилой мужчина крупного телосложения. Вскоре подошёл другой человек, который показал удостоверение участника Великой Отечественной войны и сказал, что ему полагается обслуживание вне очереди. На это первый дед сказал, что он не станет пропускать ветерана без очереди на том основании, что они примерно одного возраста. Не могу понять почему, но этот вопрос прозвучал: «У человека есть соответствующий документ, пусть вы одного с ним возраста, ещё неизвестно, чем занимались во время войны». Здоровенный дед даже не посмотрел в сторону сказавшего эти слова, он уставился в стену, а потом отвернулся. Тут и мелькнула в голове мысль: «Дядя, а у тебя с биографией не всё благополучно…»
В 1992 году Конституционный суд Российской Федерации отменил все приговоры, вынесенные партийными органами, поскольку это было незаконным – приговор может вынести только суд. Вот тут и явилась на свет неофициальная лазейка для руководителей РОА. А.А. Власов и его соратники были приговорены к смертной казни постановлением Политбюро ЦК ВКП(б), а суд состоялся позже. Таким образом Власов и К0 были реабилитированы, можно сказать, списочным составом. Получается забавная ситуация: если бы партийные органы не вмешались в это дело, то и не велось бы речи о реабилитации…
Георгий Туровник
Загрузка ...
Свежие комментарии