Красуня

Бабушке Гале и маме Люде посвящается.

«Андрей, уходя на фронт, на призывном пункте сказал, что не пройдёт и недели, как война закончится.  Вот уже и конец сентября… немец в городе, » — стоя у детской кроватки, плакала Галя.
А в кроватке спали два её малыша.  Сашеньке ещё нет и двух лет, а Людочке четыре месяца. — Что делать? Как жить в чужом городе? Страшно за детей…
Вчера немцы делали зачистку, искали евреев. Зашли к ней. Немец долго смотрел на неё. Чёрнявая Галя молилась про себя. Мало что волосы чёрные, да ещё фамилия Кохан. Может, кто указал на неё? Немец подошёл к кроватке; белобрысый Сашенька улыбнулся ему, солдат достал шоколадку и дал малышу, повернулся и ушёл. 
«Господи, спасибо Тебе!»- прошептала Галя. 
Галя хоть и была комсомолка, но жизнь в глубоковерующей семье брала свое.  Отец её Моисей пел в церковном хоре, и Галя с ранних лет часто пела вместе с ним. За её чистый, красивый голос и полюбил её Андрей. 
— Нет, здесь оставаться нельзя. Надо идти к родителям и быстрее, пока ещё тепло,- решила Галя. 
Утром  достала Галя из комода постельное белье, вышитое ярко-красными маками и голубыми васильками, свадебный подарок мамы, обменяла его у соседки  на сахар и хлеб. Взяла документы, деньги, какие у них были с Андреем, немного детских вещей. 
И, конечно,  Икону Казанской Божьей Матери — родительское благословение перед свадьбой, как сказал отец, для счастья, мира и покоя в будущей семье. Вот какой покой и мир… Война.
Написала записку Андрею.  Может, скоро и кончится эта проклятая война, которая забрала счастье, покой и мир её семьи и всего народа страны. 
Соседку попросила приглядывать за квартирой. Закрыла дверь на ключ, положила его в их с Андреем место. 
Вышла с детьми и направилась из города на запад. 
Сашенька ещё мал,  привязала его платком на спину. Икону, написанную на фанерке, Галя вынула из образа и привязала к спине, благодаря иконке и спина не так уставала.  Людочка — кулечком на руках.

Так и шла Галя день и ночь по многострадальной украинской земле. Молясь Богу и благодаря Его за каждый пройденный день. С Горловки Донецкой области в село Вольное, что на Черниговщине, путь с востока на запад. Шла по пыльным дорогам. Мимо разрушенных деревень. По улицам уцелевших посёлков. Где можно было на базаре за деньги купить еды, в основном, молоко и хлеб. Попадались по дороге сады с перезревшими сладкими яблоками. Хорошо, что ещё молоко в груди было, кормила обоих. Сама ела только для того, чтобы молоко не пропало. На ночь, если проходила деревни, просилась ночевать. Много раз отказывали им в этом. Но, бывало, ипринимали. Тогда это был праздник… Можно было, если разрешали, помыть детей.  Дети как будто чувствовали ситуацию, не капризничали. При ходьбе, чувствуя материнское тепло, в основном спали. Встречались несколько раз колонны пленных наших солдат. Услышав лай собак, уходила с дороги подальше и стояла, пока колонна не проходила мимо. Глядя на раненых, измученных, оборванных, еле передвигавших ноги наших ребят, Галя плакала и молилась за каждого солдатика, вдруг и Андрей или ее братья среди них. Она стояла с двумя малышами, Сашенька обнимал её за ноги, а Люда уже сидела на руках. Она молилась, глядя на пленных, а они виновато отводили глаза, будто просили у неё прощения.

Галя переживала, цел ли мост через их реку Днестр. Мост оказался на месте. 
До родительского дома, дай Бог, если все будет хорошо,  дня три пути. Перейдя на правый берег, увидели стадо коров. Оно было совсем рядом. Галя сразу подумала: есть кружка, может получится подоить коровку, попоить детей молоком.           В небе появились немецкие самолёты, Галя уже привыкла к их гулу, они постоянно летели на восток, и через некоторое время возвращались. Часто слышала звуки и видела зарево бомбёжки, земля гудела и стонала… где-то на востоке, там был фронт, шли бои. Поэтому, когда услышала свист и взрыв, не сразу поняла, что это фашисты, ради забавы, начали бомбить стадо коров. Два самолёта улетали и возвращались, как будто соревновались друг с другом. Галя с детьми не знала, куда спрятаться от этого ужаса. Она почти скатилась под мост, который гудел от взрывов и воя самолетов. Прижимая детей к себе, она стояла по колено в холодной воде, моля Бога о спасении. Дети, напуганные, плакали. Она никак не могла их успокоить. Под бомбёжку они попали первый раз.  Когда все стихло, сил выбраться наверх не было. И стоять в воде тоже. Орущую Люду она пересадила за спину, а Сашеньку, карабкаясь наверх, за ручонки тащила за собой. Грязная, мокрая, с плачущими детьми, она стояла и смотрела на поле: вокруг были воронки от бомб и тела разорванных и присыпанных землёй коров. Уже вечерело, надо было бежать подальше от этого ужаса. Галя взяла Сашеньку на руки (Люда за спиной притихла, видно, уснула) и пошла в сторону редкого леса у реки. Надо покормить детей и переночевать, где-то и как-то согреться. Зайдя в лесок, Галя увидела уцелевшую корову, которая с испугом смотрела на них. Галя опустила Сашу и пошла к белой с рыжими пятнами корове. 
«Коровушка, милая, какая ты красивая, не бойся меня», — бормотала Галя. Корова подпустила Галю, и она погладила её по боку, по шее, заглянула ей в глаза. 
«Красуня ты моя, уцелела милая, хорошая. Все кончилось, не бойся. Они улетели», — Галя повернулась и пошла к Саше, а корова за ней. Галя взяла Сашу, пошла к реке, а Красуня за ней. На берегу она сняла единственную сухую вещь с себя, шерстяную кофточку, постелила её на ещё тёплый песок, кружкой зачерпнула воды, умыла чумазую сонную Людочку,  умыла Сашу. Села на бревно и покормила грудью детей.  Красуня стояла рядом, жуя траву. Когда дети успокоились и уснули, она осторожно положила их на кофточку, пошла к реке, пополоскала подол платья, умылась уже холодной октябрьской водой. Как хочется окунуться, помыться… Зачерпнула кружкой воды и подошла к коровушке. 
«Красуня, дай я тебя подою», — коровка только этого и ждала.  Галя с кружки помыла вымя, оно было горячее. И прямо в песок выдоила все молоко. Остатками наполнила кружку и выпила парного молочка. 
«Все, Красуня, теперь тебе легче. Все, иди милая».  Но коровка не уходила.  Галя прижалась к рыжему боку, Красуня была тёплая, улеглась на песок. Галя перенесла детей ближе к коровке, так и переночевали, греясь теплом Красуни. Утром, когда пошла с детьми дальше, Красуня не отставала от них ни на шаг. По вечерам уже было холодно, и только благодаря Красуне Галя с детьми могла ещё идти в сторону родительского дома.  Красуня — это было тепло по вечерам и теплое парное молоко по утрам. Галя благодарила Бога, что в такой трудной ситуации Он продолжал заботиться о них.
А вот и Вольное, родная деревня, Галя уже шла из последних сил. Она даже не осталась ночевать в соседнем селе, дом-то рядом. А это конец её мучительных скитаний. Ночью она шла по деревне, уже пошёл снег… Как вовремя они добрались до дома! Она опустила Сашу на землю, он привык идти рядом, держась за подол. Вот уже и дом… Но что это? Дома нет, на месте дома воронка от снаряда… Очнулась Галя от шершавого языка Красуни и плача детей…  И увидела, как по пашне, припорошенной первым снегом, от землянки, вырытой в конце огорода, к ней бежали …отец Моисей и мать Анастасия.
        Икона Казанской Божьей Матери всегда была в семье Галины, переехавшей с Андреем после войны на Дальний Восток, охраняя счастье, мир и покой в ее семье.

Автор Галина Зырянова

Подписывайтесь на наши социальные сети: