Куклы — девочки
Однажды в детстве я выбежала голой перед гостями. Не помню, сколько мне тогда было лет, но я тогда ещё не понимала, что так делать не принято. Среди гостей были мальчишки и они стали на меня смотреть. Маме, конечно, это не очень понравилось. Она взяла меня за руку и отвела в другую комнату.
— Дочь, так делать нельзя! Это плохо! Ты должна пообещать мне, что больше никогда так делать не будешь! Ты же девочка! Неужели ты совсем не стесняешься? Нужно же ну хоть как-то стесняться, понимаешь?! Нужно стесняться!
Я увидела, что мама рассердилась на меня, но не совсем понимала, почему. Мне стало очень стыдно. Я так сильно расстроила маму! Мама теперь очень мной недовольна!
Мама поругала меня и сердито сказала.
— Ты должна запомнить! Мальчикам нельзя смотреть на девочек! Просто запомни это раз и навсегда и всё! Ну-ка повтори, что нужно запомнить?
Я стала пытаться повторить за мамой слова «мальчикам нельзя смотреть на девочек» и «нужно стесняться». Помню, как по началу у меня не получалось сказать всё сразу и мама подсказывала мне по одному слову. Я стала волноваться и, наверное, из-за этого очень плохо запоминала. Наконец, у меня кое-как получилось что-то запомнить и сказать всё вместе.
— Ты навсегда это запомнила? — спросила мама.
— Да, мам, я запомнила, навсегда, — робко сказала я.
Я решила обязательно запомнить то, что сказала мама, чтобы больше так сильно её не расстраивать! Я испугалась, что, раз мама так сильно сердится, то, значит, наверное, больше меня не любит. И всё это из-за того, что я бегала с голой попой! Я спросила маму, любит ли она меня. Мама сильно сердилась, но всё-таки ответила, что да, любит.
Иногда взрослые говорят что-то вроде «я люблю тебя, но если ты будешь вот так делать, то я тебя разлюблю». Помню, мама говорила так иногда, чтобы я лучше слушалась, а я верила. Поэтому я думала, что, если мама сердится, то может разлюбить – таковы были мои представления о любви мамы. Я испугалась, что могу потерять мамину любовь, если буду бегать без одежды и расстраивать этим маму.
Значит, мне нужно обязательно запомнить то, что сказала мама, чтобы больше так сильно её не расстраивать и не потерять любовь! Я старалась мысленно повторять мамины слова, чтобы только не забыть. Только бы не забыть!
Помнится, до того момента я даже и не задумывалась о том, что, оказывается, я – девочка. Думаю, мне и раньше говорили об этом, но я не придавала этому особого значения. А после того случая уже постаралась запомнить.
Я была в таком возрасте, когда ещё можно ходить в баню вместе с родителями. И вот наступил день бани. Папа натопил баню и мама решила, что возьмёт меня в баню вместе со всеми.
Мама позвала меня мыться, и я радостно согласилась. Мы пришли в баню, и мама стала меня раздевать. И тут я посмотрела на папу и до меня дошло, что папа — мальчик. А мама ведь строго настрого сказала, что мальчикам на девочек смотреть нельзя и что нужно стесняться!
Тогда я отказалась снимать трусы и сказала: «Нет! Я стесняюсь!»
Я отчётливо помню, что, вообще-то, я не стеснялась по-настоящему и вообще не совсем понимала, как это, стесняться. Но мама сказала, что нужно стесняться, поэтому я так и стала говорить. И силилась понять, как же правильно нужно стесняться.
Папа посмотрел на маму и сказал.
– Что ты её какой-то фигне учишь? Она маленькая ещё и всё равно ничего не понимает!
Мама ответила, что ничему такому меня не учила.
– И что теперь делать? — спросила мама папу.
— Снимай с неё трусы и пошли!
Мама сначала стала ласково меня уговаривать, но я не поддалась. Тогда мама просто сдёрнула с меня трусы и повела мыться. Я стала хныкать и повторять: «Ой, я стесняюсь! Я стесняюсь! » Папа не понял, почему я так себя веду, и сказал: «Делать что ли нечего, стесняться она удумала! Маленькая ещё!»
Это была немного странная ситуация. Меня мыли голышом, я хныкала и говорила родителям, что стесняюсь. А в ответ слышала: «Ты маленькая ещё и всё равно ничего не понимаешь!» Хватит, в общем, ерундой страдать. Я опять говорила, что стесняюсь и опять в ответ слышала, что всё равно ничего не понимаю.
Мама пыталась меня успокоить и объяснить, что нет ничего страшного в том, что она и папа видят меня без одежды, я же ещё маленькая.
А я удивлялась, почему мама не понимает, что «мальчикам нельзя смотреть на девочек». Это же так важно! Так важно! Мама же сама говорила!
В следующий раз идти в баню со всеми вместе я отказалась.
Мама меня уговаривала.
— Доча, ну, если хочешь, можешь в трусах мыться! Я тебя раздевать догола не буду!
— Нет!
— Ну, хочешь, папа будет тоже в трусах мыться?
— Нет!
Помню, как папа, услышав последнюю мамину фразу, остановился в дверях, повернулся к нам и сказал сердито.
— Мне что, совсем делать нечего, чтобы я ещё в бане в трусах мылся!
В тот раз мама уже не повела меня в общую баню, а помыла отдельно.
Прошло какое-то время. Я уже и думать забыла о нашей с мамой беседе. Я, в силу своего возраста, не смогла надолго запомнить наш с мамой разговор. Мама тоже всё уже забыла. Помню, я бегала по двору и играла со своими куклами. И вдруг почему-то у меня в голове всплыло «мальчикам нельзя смотреть на девочек».
Точно не помню, осознавала ли я, откуда эта фраза. Но, по-видимому, моей детской памяти хватило ровно на то, чтобы вспомнить только эту одну фразу. Смысл маминой лекции и к чему всё это было сказано, я не помнила. Весь контекст был напрочь выброшен из головы, но, несмотря на это, я сразу осознала, что вспомнила что-то очень-очень важное!
В общем, я сразу восприняла эту свою новую мысль как аксиому, как какую-то вселенскую истину. Причём как истину в последней инстанции. Вместо всех маминых разъяснений у меня в голове сформировалось что-то вроде: «Мальчикам нельзя смотреть на девочек! Это очень-очень важно!»
Я ходила и про себя твердила «мальчикам нельзя смотреть на девочек, мальчикам нельзя смотреть на девочек…»
Я подумала, а как я могу это воплотить в жизнь? Если мальчикам на девочек смотреть нельзя, то почему тогда мальчики и девочки смотрят друг на друга? Мама же девочка, а папа — мальчик, они же не должны друг друга видеть!
Все друг друга видят и свободно смотрят друг на друга! А так ведь нельзя! Мальчикам ведь нельзя смотреть на девочек! Это же так важно!
Я стала думать, что же мне со всем этим делать. Можно начать убегать от всех мужиков вокруг. Но это будет сложно, ведь папа же часто дома, и мне придётся всё время бегать от папы из одной комнаты в другую. А когда играть тогда?
Или придётся уже нам с мамой сказать папе, чтобы он собрал вещи и уехал от нас. Ведь что тут поделаешь, если нельзя мальчикам смотреть на девочек! Мама бы подошла к папе и сказала.
— Папа, ты знаешь, ты вот живёшь с нами в одном доме, видишь нас с дочей, а ведь мальчикам на девочек смотреть нельзя!
И папа бы задумался сначала, а потом ответил.
— Да, как это мы могли забыть?! Ведь это же так важно! Да, конечно, я понимаю! Мне нужно уехать, потому что нельзя мальчикам смотреть на девочек!
И мы бы с мамой поплакали, провожая папу. И мама бы сказала ему на прощание.
— Как жалко, что ты уезжаешь! Но мальчикам ведь нельзя смотреть на девочек!
И папа, грустный, стараясь на нас не смотреть, пошёл бы с узелком куда глаза глядят.
Мне стало грустно от представленной картины. Папу я любила, он играл со мной. И я не хотела, чтобы папа уехал. Поэтому я решила, что папу выгонять не будем.
Рядом мама и соседка Поля пололи траву в огороде.
Я подошла к ним и сказала.
— Мама, тётя Поля! Мальчикам нельзя смотреть на девочек!
— Чего? Почему? Ты откуда это взяла? — спросили они.
Я думала, что они меня поддержат, скажут: «Да, какая ты молодец! Правильно! А они смотрят, а ведь нельзя же! Ну как так!» Я подумала, что, когда я им так скажу, они начнут думать, что же делать, чтобы мальчики больше не могли увидеть нас, девочек.
А они ничего не поняли. Такие большие тёти, а ничего не понимают. В общем, мама и Поля мне вообще ничего не подсказали, что нужно делать. Только похихикали надо мной.
Я побежала играть дальше. Помню, как я взяла в руки какую-то свою куклу и посмотрела на неё. И вдруг ко мне пришёл инсайт. Кукла же тоже девочка! У неё есть платье! У неё есть косичка! Значит кукла — девочка!
И тут я придумала выход! Я буду прятать своих кукол-девочек от всех мальчиков. Это будет не так сложно, как прятаться самой! В этом случае и я не должна буду всё время прятаться и бегать по всему дому, и мальчики не смогут смотреть на «девочек!».
У меня в голове промелькнул ещё один вариант: нарядить папу в платье и приделать косичку, чтобы он стал девочкой. Тогда, если папа будет девочкой, от него не нужно будет ничего прятать. Но я быстро сообразила, что девочка получится поддельная. А так дело не пойдёт.
Когда папа пришёл с работы, я ещё играла на улице. Я увидела, что мама идёт в дом и попросила маму спрятать всех моих кукол, чтобы папа их не увидел. Мама сказала, что кукол спрячет. Папа их не увидит.
Думаю, у мамы были, в общем-то, свои взрослые дела-заботы, и ей было не до того, чтобы заниматься прятаньем моих кукол. Но мама пообещала, что спрячет. И уж лучше бы она тогда их спрятала.
Когда я вошла в дом, я увидела, что прямо напротив стола, за которым обедал папа, сидит моя кукла! Значит, мама меня обманула и куклы не спрятаны! Всё, кредит доверия к маме подорван!
Папа сказал: «Привет!» А я вместо ответа подняла визг, схватила куклу и, во всё горло крича «мальчикам нельзя смотреть на девочек, мальчикам нельзя смотреть на девочек«, убежала с ней в другую комнату. Папа не понял, что за ерунда произошла. И снова переспросил у мамы, чему она меня учит, пока он на работе?
Я поняла, что мама плохой союзник. Она может сказать, что спрятала куклу, но не спрятать. Значит, нужно следить за куклами самой!
С этого момента для папы началось испытание. Я стала бояться, что папа где-нибудь может увидеть куклу! Каждый раз, когда папа переходил из одной комнаты в другую, я бежала ему наперерез и причитала: «Ой-ё-ё-ё-ёй! Мальчикам нельзя смотреть на девочек!» Я всё время пыталась вбежать в другую комнату раньше папы, и, как только вбегала, начинала глазами искать кукол.
Если куклы в комнате не было, я успокаивалась. Но стоило папе снова попытаться куда-то идти, как всё повторялось сначала. Я снова бежала за ним, изо всех сил пытаясь втиснуться в двери раньше и просмотреть комнату на наличие кукол.
Если же в комнате всё-таки лежала кукла, то я, увидев куклу, бежала к ней, хватала её и с причитаниями «мальчикам нельзя смотреть на девочек, мальчикам нельзя смотреть на девочек», убегала в другую комнату. Первое время я кричала это во весь голос, так громко, как только у меня получалось. Но быстро поняла, что всё время кричать тяжело и я уже начинаю хрипнуть от постоянных криков. Тогда я решила перейти с криков на причитания, и всё тоже самое стала делать с причитаниями.
Это ты её этому учишь, пока я на работе! — говорил папа.
Да ничему я её такому не учу! — отвечала мама, — Я сама не знаю, откуда она это всё взяла!
Честно говоря, я не была приучена класть свои игрушки в одно место, и оставляла все игрушки там же, где заканчивала играть. Не важно, где это было: в доме или во дворе. А игрушек, в том числе и кукол, у меня было достаточно много.
Мама говорила: «Если ты так боишься, что папа увидит твоих кукол, может, хотя бы будешь класть их куда-то в одно место?» Но я не умела класть в одно место, не получалось у меня. Поэтому папе иногда всё-таки волей-неволей приходилось натыкаться на какую-нибудь мою куклу-брошенку.
Если папа сидел в зале и ему нужно было, например, взять вилку на кухне. У него было только два выхода, либо идти самому на кухню в сопровождении моего: «Ой-ё-ё-ё-ёй! Мальчикам нельзя смотреть на девочек!». Либо просить маму, чтобы она пошла на кухню и принесла ему вилку.
Папа никогда не любил много сидеть и для него это всё было непросто. А мама иногда сердилась, что папа не говорит всё сразу, что ему нужно. И ей приходится ходить туда-сюда по нескольку раз и всё время ухаживать за папой, как за султаном, принося ему то одно, то другое. Или не могла понять, где лежит нужная папе вещь, или иногда приносила не то.
Без моего сопровождения папа не мог пойти никуда. Даже дойти до туалета без меня у него не получалось, если я видела, что папа куда-то собрался. Папа возмущался.
— Да что это такое! Я у себя дома не могу ходить спокойно!
Мама смеялась и говорила.
— Сядь и медитируй!
Мама переживала, что со мной что-то не так, потому что у меня такие странности. И очень стеснялась приглашать в дом гостей. Если кто-то просился к нам в гости, мама всегда старалась тактично увильнуть от этой темы под разными предлогами. Гости стали редким явлением в нашем доме. Конечно, если к нам приходила какая-нибудь женщина, то проблем никаких не было. Но на «мальчиков» стояло табу.
Иногда к нам в гости могла попроситься какая-нибудь мамина знакомая. Мама соглашалась, чтобы она пришла. А потом человек говорил, что хочет прийти вместе со своим мужем или трёхлетним сыном. И мама сразу начинала отнекиваться, чем иногда вызывала у своих знакомых недоумение.
Один раз к нам всё-таки пришли гости, среди которых были мужчины и женщины. Мама увидела их и схватилась за голову. И мама сначала не пускала их в дом, а потом ей стало неудобно. И тогда мама всё-таки сказала, смущаясь, что можно войти в дом, но только женщинам. А мужчинам нельзя. Потому что у нас дома «мальчикам нельзя смотреть на девочек».
Помню, мама пыталась со мной разговаривать: «Доча, папа же работает. Папа же устаёт. Ты можешь вести себя нормально? Ты что, хочешь папу из дома выгнать?»
Но я только первое время делала это намеренно. Наверное, только первые несколько дней или даже только в первый день. Потом я действительно приучила себя бояться, что папа увидит куклу.
Как только я видела, что папа собирается куда-то идти, у меня в голове возникала картинка, как папа входит в другую комнату и видит куклу-девочку! И всё – дальше темнота! И я пугалась этого! И уже не могла прекратить так себя вести, потому что была напугана.
Мальчикам нельзя смотреть на девочек — это же самое важное правило в мире, думала я! Кукла — девочка, а папа — мальчик! Если мальчик увидит девочку, мир этого может и не пережить. Поэтому я не могла допустить, чтобы папа увидел куклу! Я не могла придумать ничего страшнее. Поэтому я и не могла сдержаться, чтобы не вести себя так, как я себя вела. Странно, конечно, но я думала, что, пряча своих куколок от папы, я спасаю мир.
Я могла пообещать маме, что больше не буду так делать. Папа мог играть со мной в пластилин или во что-то ещё, и я могла пообещать и ему, что не побегу за ним, как только он соберётся пойти на кухню или в туалет. Но потом у меня в голове возникала картинка с куклами, я пугалась и уже не могла себя остановить. Как можно усидеть на месте, когда может произойти такое страшное событие?
Помню, я как-то спросила у папы:
– Папа, а что самое страшное в мире?
Папа сказал:
– Ядерная война.
Папа рассказал мне, что это значит. Я напугалась и стала бояться ядерной войны. Но про себя подумала:
– Нет, самое страшное, это если кто-нибудь из мальчиков увидит куклу-девочку! А на втором месте уже и ядерная война.
Ещё правда я боялась мух, собак, прививок и любви, в разные периоды детства. И даже собиралась прожить всю жизнь в погребе, среди маминых банок с огурцами и квашенной капусты, только ради того, чтобы никто не смог меня поймать и поставить прививку.
Никто тогда не мог понять, почему я так делаю, и я сама не могла объяснить. Конечно, со временем я перестала так делать, но папа иногда до сих пор вспоминает то время со вздохом и говорит, что это ему нелегко далось.
Помню, когда я уже пошла в школу, то там другие девочки рассказывали про своих «парней», конечно, больше фантазируя.
А я слушала и думала: «Как они ещё сквозь землю не провалились от позора? Ведь стыдно же должно быть! Это же так позорно для девочки, когда на неё смотрит мальчик! Как же этим девочкам теперь дальше жить с таким клеймом? Как они теперь будут людям в глаза смотреть?». И очень сильно гордилась тем, что у меня нет никаких «парней», а значит, я не позорница.
Я в детстве мечтала, что, когда я вырасту, то обязательно стану старой девой и всем при встрече буду рассказывать, что я старая дева. И что за всю мою жизнь на меня никто никогда не смотрел, ни разу. Все будут говорить про меня, что я старая дева, на которую никто никогда не смотрит. И очень сильно будут завидовать этому!
А про случай в бане я вообще очень долго не рассказывала родителям. Потому что была уверена, что они и так это помнят. Я то ведь помню хорошо, с разговорами.
Когда спустя много-много лет я эту историю решила рассказать, у папы были такие большие глаза… А мама очень сильно хохотала.
Все утверждают, что никогда в баню вместе со мной не ходили и ничего такого не помнят. А я помню.
Серафима Акулова
Загрузка ...
Свежие комментарии