Автор Виталий Туровник
Солнечные лучи торжественно осветили окрестность, в майском воздухе неохотно растворилась утренняя свежесть, уступая теплу и аромату молодой зелени. Уже цвели сады, сплошь покрылась розовыми лепестками вишня, белели слива и яблони. Поддавшись безотчетному желанию, Геннадий Николаевич Хлебников приблизился к невысокой сливе и прикоснулся носом к ее белому цветку, в голову ударил запах меда. Он вдохнул еще раз. «Надо же, — изумленно подумал, — столько раз проходил мимо цветущих слив и не знал, что так вкусно пахнут ее цветки». В их желтых пестиках копошились пчелы. «Работают, — хозяин усадьбы удовлетворенно смотрел на насекомых. — Берут нектар».
Он оглянулся, и все вокруг показалось обновленным: и солнце, поднимаясь, светило ярче и радостнее, словно в нетерпении наконец дождалось свидания с цветущими садами. И небо щедро открывало синюю глубину, и лес на сопке выглядел наряднее и ближе. Даже улица с лающими собаками стала веселее и роднее.
«Как хорошо!» Геннадий Николаевич распахнул руки, словно собираясь обнять мир. От сознания, что редко испытывал прелесть начала дня, ему казалось, что это утро принесет много радости.
Он подумал, что уже полсотни лет топчет землю, и раньше оставался почти равнодушным к природе, словно она бесплатное приложение к его потребностям, хотя именно солнце, вода, лес и давали ему жизнь.
Теперь мир для него изменился, предстал в другом свете. Он не понимал, отчего так произошло, мысленно оценил жизнь и догадался, что с возрастом обновились его чувства и что такое возможно у человека думающего, наблюдательного. Этот обновленный взгляд на мироздание пробудил у Хлебникова много желаний, причем самых простых, веселых, обыденных. Например, он обрадовался бы тому, что у калитки появился один из его друзей и они вместе разделили радость начинающегося дня.
Это оживленное, сверкающее утро, чувствовал хозяин усадьбы заслуживало того, чтобы разделить эту радость с кем-то. И скоро из череды приятных дней случайно вспомнился последний утренний час в институте.
Тогда среди веселой суеты молодых выпускников только Леонид Трошичев, казалось, ничему не радовался. Его лицо, обычно энергичное и бодрое, было замкнутым, в нем соединились непонятная грусть и сожаление. Хлебников сразу понял, отчего изменилось настроение у приятеля. Тот хотел ехать по распределению в места, где ждала его невеста, но получил направление в другой город. Переживания Трошичева мог исправить именно Хлебников, потому что ему предстояло жить в городе, куда рвался приятель.
Обычно в таких случаях одни выпускники предлагали счастливчикам обменяться городами, а почему-то Трошичев не просил об этом. Хлебников направился к приятелю и поменялся местом назначения на работу, ощутив при этом счастье оттого, что смог помочь. И теперь тот поступок казался одним из самых правильных в его жизни.
Но сейчас рядом с ним находился еще один член семьи — дворовый пес. Высокий, с черной шерстью и рыжими подпалинами, он постоянно бегал возле будки, звеня целью, и ласково поглядывал на хозяина.
Хлебников с добрым чувством подошел к собаке и потрепал рукой ее сильное, упругое тело. Собака, играя, принялась хватать зубами руку, потом она поднялась на задние лапы. Хозяин и пес принялись дурашливо бороться, при этом животное смотрело в глаза хозяину и виляло хвостом.
Когда Хлебников, наигравшись, отошел от собаки, то вспомнил, как давно носил на руках этого пса, тогда маленького щенка, к ветеринарному врачу, чтобы уберечь от собачьих болезней. И вот теперь этот большой красивый пес не декорация в усадьбе, а ее страж. Хлебников хорошо содержал собаку, и она это чувствовала, радовалась, была хорошим другом хозяину, единственным в усадьбе. Хлебников холил свою собаку и, видя ее, улыбался, а возвращаясь с работы, непременно приветствовал пса.
Между тем небесный свод менялся, становился разнообразнее: на горизонте узкая белая полоска изменилась, превращаясь в облако, синева неба поблекла, яркое солнце властно освещало землю, и ожившее утро наполняло тело и душу Хлебникова бодростью и счастьем.
И он невольно задумался: а было ли раньше у него такое утро, второе запомнилось?
Но его ждали простые земные дела. С зеленой травы уже сошла роса, и Хлебников направился к огородным грядкам.
Его просторную усадьбу окружал прочный деревянный забор. Это был центр его жизни, здесь Геннадий Николаевич являлся и работником, и семьянином, и хозяином. Здесь решались многие дела, отсюда он ездил к родственникам, осевшим в городе и вокруг него. Тут он узнавал, что происходит в мире.
Сейчас Хлебникову захотелось поработать на земле, казалось, теплые солнечные лучи и подрастающая растительность звали его к себе. Он бросил взгляд на низкий склон огорода — там на самом солнцепеке были посажены помидоры. Нынче у него выросла хорошая рассада, поэтому висели на кустах спелые, сочные, вкусные плоды, и было их так много, что вполне хватало на засолку.
Легко и с воодушевлением он принялся рыхлить землю вокруг нежных хрупких кустов, убирая сорняки. Когда прополол ряд, то с удовольствием оглядел свою работу. Заросшие травой кусты помидоров выглядели низкорослыми, а на чистой земле словно сразу заметно выросли.
Покончив с помидорами и ощущая легкую и довольную усталость, он полюбовался своей работой и направился к клочку земли — мокрому и топкому, где была высажена влаголюбивая капуста. Он всегда поливал ее хорошо, тщательно пропалывал, и капуста росла здоровая, крепкая, давала хороший урожай.
Он вообще любил обходить грядки, наблюдая за тем, как растут овощи, за их цветением и появлением помидоров, огурцов, кабачков, баклажанов, тыквы, редиса. Росла у него и всякая мелочь — укроп, лук, салат, петрушка, щавель, сельдерей, шпинат. Особо заботился о картошке, с которой было много возни, прежде чем ее клубни можно выкопать. Он знал, что люди картошке придают первостепенное значение. Они говорили: «Как потрудишься на земле — все будет в доме».
А еще подумалось Геннадию Николаевичу, чем лучше поработаешь на земле, тем больше радуешься, получаешь удовольствие. А главное, эта работа не надоедала.
Куда в усадьбе ни посмотришь — всюду следы его рук: пахать, высаживать, делать прививки на стволах, пилить сухие ветки, косить траву. Взгляд пытливо вглядывался вокруг, стараясь отыскать, что еще улучшить. Например, почему не перенести черную смородину туда, где больше тепла и мало ветра, или обновить забор.
Среди зеленых растений обосновались живые существа. Они ползали, прыгали, летали. Их источником были птицы, шмели, лягушки, пауки, гусеницы, жуки и прочая мелочь, которая давно примелькалась. Удивление вызвал в траве ёж, потом неожиданно шумно взмыл с земли фазан, откуда ни возьмись возникла запрыгавшая по забору черная белка, веселил птичий гвалт в высоких кустах, где сорока обучала летать птенца. Все это незаметное буйство энергии бурлило в усадьбе, охотилось, размножалось, а к холодам внезапно куда-то исчезало.
Теперь усадьба казалась Хлебникову обширным домом под открытым небом, он раскинулся в окружении цветущих плодовых деревьев и кустов, высокого маньчжурского ореха, пышной черемухи и густого виноградника. Хотелось сделать что-то еще или, к примеру, взять и переночевать во дворе на чистом воздухе, а утром встретить раннюю зарю.
Привычный растительный и живой мир приносил умиро- творение. Хлебников как никогда почувствовал, что этот кусо чек земли притягивает к себе, давая ему силы и здоровье. Его же дело — непрестанно трудиться, чтобы земля процветала.
Приближался полдень, небо поголубело, стало обширнее, и по нему уже плыли белые облака. Солнце слегка прижигало, и Хлебникову захотелось немного позагорать. Он разделся до пояса и, ощущая на коже солнечное тепло, принялся ходить по траве.
Здесь, в углу усадьбы, сохранилась просторная поляна, и на ней раньше любили играть в футбол. Потом к толстой ветке opeвого дерева привязали качели.
Сейчас поляна, залитая солнечным светом, как-то особо радовала, и Хлебникову хотелось сделать что-то хорошее, к примеру убрать травянистые кочки, и тогда поляна расширилась бы, а еще вод вишней с розовыми цветами поставить столик для обеда, тогда это место обрело бы ухоженный вид.
Все плотнее прибывало дневное тепло, и Хлебникова потянуло на траву, он лег на нее грудью, раскинув руки, словно обнимал родную приморскую землю. Спину приятно припекало, трава была густая и мягкая, а Хлебников, отдыхая, испытывал райское блаженство.
А ведь в прошлом месяце, вспомнил он, трава была другая — редкая, сухая, и ему не нравилась. Тогда он решил пожечь траву. Но налетел ветерок, и пламя стало быстро распространяться по поляне. Хлебников пытался затаптывать его ногами, но бесполезно. Он испугался и принялся заливать его водой из ведра. Но и это не помогало. Пламя пробиралось во всю ширь к забору соседа. И тут сосед прокричал, не нужна ли помощь. Хлебников с облегчением ответил, что нужна. Сосед перепрыгнул через забор и с лопатой бросился помогать Хлебникову. Пламя было потушено, пожара не случилось, и мужчины сидели и говорили уже на другую тему.
Хлебников повернулся на правый бок и, лежа на обновленной густой траве, подумал о том, что заставило соседа откликнуться на его беду. Какие чувства испытывал он, видя, как языки пламени подбираются к отдаленному забору? Ведь он мог сделать вид, что этого не заметил и уйти в дом. Но вдруг в его руках оказалась лопата, он легко перепрыгнул через забор. «Вот это человек»,- подумал сейчас Хлебников, проникаясь добротой к соседу. Со всеми соседями Хлебников хорошо ладил.
Ровное и негромкое течение жизни в усадьбе порой нарушалось людьми. Однажды зимой невесть откуда появившийся человек пытался оторвать от забора доску, наверное, на дрова, но это заметил другой сосед и криками и угрозами отогнал незнакомца.
А еще, когда супруги Хлебниковы, вернувшись из города, подходили к своему дому, то увидели соседей с длинными палками в руках. Геннадий Николаевич спросил, что они делают возле усадьбы, и соседи пояснили, что прогоняли воров с его двора. И снова теплые чувства к соседям наполнили душу Хлебникова.
Мало того, соседи давали Геннадию Николаевичу, хотя он и не просил, овощную рассаду и плодовые саженцы. Раньше Хлебников соседей как бы не знал, не думал об их надежности, не знал, что они делают в доме, лишь иногда слышал их голоса во дворе. Порой он не видел соседей месяцами, мало с ними разговаривал, в основном они только здоровались и шли по делам дальше. И теперь он пы тался понять, почему они к нему благосклонны. Да потому, вдруг Догадался он, что сам с ними ладил, помогал, и они это ценили. И в городе знакомые мужчины и женщины, участвуя в разных ситуациях, оставались хорошими для него. Хлебников проникался еще большей верой в этих людей, почувствовал своё единение с ними.
Он поднялся с травы, сжал кулаки и потянулся с приятным хрустом в суставах.
День разгорался, что Хлебников ощущал по теплому воздуху и солнцу, стоящему в зените. Хлебников вскопал последнюю грядку, потом принялся колоть сырые чурбаны, чтобы дрова сохли на солнце. От работы на жаре Геннадий Николаевич немного утомился пот струился по лбу, блестел на голой спине. Он оставил топор, зашел в тень и налил стакан прохладной минеральной воды, выпил с наслаждением.
Сколько людям приходится трудиться физически летом, изнывая от жары, думал Хлебников; но при этом люди не только уставали, но и получали удовольствие от сделанной работы.
У него тоже был такой эпизод, когда он работал на таежной стройке, чтобы заработать стаж для поступления в институт.
Предстояла разгрузка железобетонных конструкций, несмотря на послеполуденную жару. Когда Геннадий Хлебников появился на площадке открытого склада, там уже тарахтел большой подъемный кран. Не успел он перекинуться парой слов с крановщиком, как в лесу послышался гул. «Началось», — подумал он с внезапной обреченностью, не зная, справится ли с приемом груженых машин. На площадке появился, подпрыгивая, первый панелевоз. На его длинном прицепе лежали, казалось, непокорные железобетонные плиты перекрытия. Но профессионал знал, что делать. Только панелевоз остановился возле крана, как Геннадий бросился к прицепу и принялся цеплять крючья стропов за скобы плиты. Потом спрыгнул на землю.
Стрела крана приподнялась, натягивая троса стропов, плита оторвалась от прицепа и поплыла в воздухе.
Геннадий разгрузил первый панелевоз, и тот уехал, погромыхивая пустым прицепом. Но в лесу донесся новый гул, потом еще. «Прут, как в прорву», — его охватило тревожное чувство неизвестности.
Но разгрузку он делал ровно, без срывов, укладывая железобетонные панели в штабеля. И даже когда, положив деревянные подкладки на разгруженную плиту, спрыгивал на землю, то успевал подумать: не споткнуться, не упасть, успеть.
В один момент ему показалось, что сегодня у него необычно красивая работа, хотя не дневная жара горячила его рассудок, а внутренний настрой. Вслед за тем промелькнула гордая мысль, что вся техника подчиняется ему.
От неутомимой работы на солнце тело Геннадия дышало жаром, рубаха на нем промокла, он ослаб, но надо было встречать новые машины, и он находил в себе силы продолжать работу.
День клонился к вечеру, когда внезапно все стихло: последний панелевоз ушел, скрывшись в лесу, кран фыркнул синим дымом и тоже замолк. Теперь ничего уже не хотелось, он лишь обвел взглядом штабеля с плитами — результат разгрузки десятков машин и пошел с открытого склада. A поздно вечером Геннадий лежал плашмя на койке, ощущая усталость, но он радовался, тому, что день прожит не напрасно. «Мне доверили такую работу, — думал он, глядя в темноту комнаты и я справился, сделал ее».
И сейчас тот далекий эпизод из молодости Хлебникова говорил о возможностях и высоте духа человека, когда он казался вызовом трудностям. Тот жаркий день не мог исчезнуть из жизни, когда он, совсем мальчишка, обеспечивал строителей материалом и внес свой вклад в бесперебойное возведение жилья в тайге.
Мысленно Хлебников представил новый город, высокие этажи зданий, а потом вернулся к действительности, опустился подножию своего домика.
Отношение именно к своему жилью у Хлебникова возникло не сразу, оно созрело только в усадьбе, и он определил его хозяйским чувством. Купили дом Хлебниковы, чтобы работать на зем ле, и хотелось, чтобы он был хорош во всем.
Однако дом оказался в запущенном состоянии, сначала его не хотели покупать, но настояла тетка Геннадия, убедив, что здесь прекрасное место: лес, ручей, магазин, асфальтированный тротуар. Жена не знала, с чего начать ремонт дома. Сначала с сыном-старшеклассником взялись за полы. Работали в охотку, с живыми глазами, заменили старые половицы на новые. В доме стоял шум пилы и стук молотков. Заново перестеленные полы стали гладкими и звонкими.
После, смеясь и напевая, они побелили закопченные потолки и стены, покрасили полы, двери и окна. Комнаты посветлели, отдавая новизной, а хозяйка Наталья с радостным сердцем приготовила обильные кушанья.
Появились городские и сельские родственники, смотрели, советовали. Вернувшись к себе, говорили людям: «Геннадий и Наталья купили дом». И разбирали его достоинства и недостатки, словно дом являлся главным мерилом качества жизни новых хозяев.
Еще когда Хлебниковы ремонтировали комнаты, сельчане посоветовали дом утеплить. Хозяин согласился и привез шлаку под полы, а затем его таскали по лестнице на чердак. При этом им хотелось утеплить дом как можно лучше. И потом зимой в доме в самом деле долго сохранялось тепло.
Голый по пояс Хлебников стоял, уткнув руки в бока, и смотрел на затененную сторону дома, припоминая, как тогда приводил ее в «божеский вид. Край стены был сильно потрескан, но хозяин, инженер механического завода, не стал нанимать штукатуров, а принялся за дело сам. Вместо раствора из цемента и песка использовал шпаклевку и замазку, и трещины исчезли, будто их никогда не было. Стена получилась ровная, как новая.
После этой кропотливой и непростой работы побелка наружных стен и заделка трещин в завалинке показались одним удовольствием.
Правда, внешний вид дома все равно не впечатлял, как и другие частные дома, тем не менее Хлебников с любовью подумал: «Не дом, а картинка».
Потом в усадьбе было много другой работы, зато теперь у хозяев были свои варенья, соленья, яйцо.
Над головой небо очистилось от облаков, стало светло-голубым, горячий воздух заставил Хлебникова перебраться в тень. Во дворе было тихо, жена еще не вернулась от родственников. Цвел сад, летали пчелы, шмели, бабочки, и Хлебников подумал, что в середине дня чувствовалась усталость от напряженного труда.
Хлебников обвел взглядом забор, окружавший усадьбу. Ограда была решетчатой, и с улицы люди могли видеть двор и все, что делали в нем хозяева. Запирая наружную дверь дома, Хлебников не прятал ключ в карман, а клал на крышу крыльца в водосточный желоб. И на ночь двери не запирал на замки, а набрасывал крючки. На калитке и воротах тоже были простые засовы. Хлебников никого не боялся, а сегодня впервые подумал, что его дом доступен любому человеку. И люди шли к нему. Эти мысли согревали Геннадия Николаевича.
Зато по улице рядом стояли другие дома, окруженные высокими плотными заборами и воротами, и было непонятно, чем занимались хозяева во дворах с гаражами и большими злыми собаками.
Хлебников не понимал, как живется этим людям, если они скрываются от мира. Ему казалось, чем мельче человек, тем он больше дорожит своей жизнью, тем труднее от него дождаться помощи. И такие дома-крепости были на каждой улице.
Оглядев крыши соседних домиков, Хлебников поднялся из-за столика и весело подумал, что день, как никогда, оказался удачным.
Окончание дня тоже меняет душевное состояние человека. И Хлебникову хотелось увидеть что-то особенное, чего прежде он не замечал. А в это время над сопками солнце садилось яркое, ярче чем днем, а от тополей падали широкие тени на огород.
Он вспомнил, что скоро полив овощей и что хорошо бы это делать в тени, а не на солнцепеке. Он подождал, пока тень накроет половину огорода, взял ведро и принялся таскать воду из колодца и поливать грядки. Послышалось звяканье ведер и отрывистые голоса соседей, они тоже занимались поливом.
Ему хотелось полить как можно больше грядок и даже подменить жену, и он работал до тех пор, пока все не сделал.
В доме он помыл руки, и жена позвала ужинать. За столом она рассказала, как навестила своих родственников, и, взглянув в проницательные светлые глаза мужа, сообщила, что ее отец передал ему привет. В благодарность Геннадий Николаевич кивнул головой, почувствовав уважение к тестю, бывшему шахтеру.
Поужинав, хозяин прошел в большую комнату, сел в кресло и оглядел обстановку в доме — столы, диваны, шкафы. Всей этой мебелью Хлебниковы обзавелись недавно, и она им нравилась. И только кухонный стол был простой, неказистый, с обшарпанными ножками. Его смастерил еще до революции дед Геннадия Николаевича, он не помнил, как из деревни стол попал в город. Накрытый клеенкой, стол не смотрелся чужеродным предметом, наоборот, стоило на него глянуть, как его антикварность оказывалась дороже всего остального.
Еще раньше в соседней деревне поселился прадед Хлебникова. От западных русских границ он с другими переселенцами одолел долгий путь и достиг восточной окраины. Геннадий Николаевич представил, как на дорогах скрипели повозки, нагруженные скарбом, с сидящими на них детьми, а рядом с подводами вышагивали смелые мужчины.
Как в море корабль бросает якорь, чтобы укрепиться на месте, так эти люди бросали зерна, чтобы укрепиться на новой земле, принеся на нее дух мира и труда. Геннадий от старших слышал, что прадед распахал падь и там сеял, сажал и убирал урожай.
Больше про своего прадеда Геннадий Николаевич ничего не знал, не знал даже его имени. «Странно, — подумал он с сожалением, — Мы знаем историю Родины, но не знаем историю своих предков. А ведь благодаря прадеду я появился здесь». Надо, решил он, заняться изучением корней родословной. Иначе, подумалось ему, он, как лепесток на ветру, не знает, от какого оторвался дерева. Узнав больше про предков, станет на них равняться, сам будет сильнее . Пусть это будет у него еще одной дополнительной задачей. Он потянулся и вышел во двор. Солнце село за сопки, вокруг потемнело, посвежел воздух, лаяли собаки. Хлебников засмотрелся на закат.
Из всех вечеров в его жизни больше запомнился закат на море.
В густеющих сумерках юноша и девушка вышли на улицу, дома стояли на берегу, их окна смотрели прямо на море. Двое направились к ровному песчаному берегу. На него тихо накатывались волны.
Берег был с изгибом. Двое стали смотреть на темное море с желтыми бликами, на небо с разрывами туч. Они не заметили, что природа, погруженная в вечерний покой, смотрела на них просветами небес, застывшим светом на горизонте, шелестом волн, одобряя единение человека с окружающим миром.
Девушка и юноша отвернулись от темного моря и посмотрели друг на друга, но смотрели без улыбки, как бы удивляясь тому, что они здесь в такое необычное время. Безбрежное морское пространство словно благословило зарождение у молодых людей чувства влечения друг к другу, они смущенно поцеловались и снова повернулись к морю.
На берегу все казалось обычным, они любовались темным небом с разорванными тучами, остановились на морском горизонте, за которым раскинулась водная ширь.
Стоя у воды, эти люди казались редким вкраплением в дыхания неживого мира, они чувствовали свое с ним единение. Они взялись за руки и побрели по берегу. Тихие волны смывали их следы на песке, не оставляя даже намеков на присутствие здесь влюбленных.
И теперь, спустя столько лет, Хлебникову показалось, что тогда у моря был не он, что этот давний эпизод словно выхвачен из волшебного фильма.
У позднего вечера есть свои особенности: электрический свет, мысли об отдыхе и сне. Жена Наталья смотрела телевизор, а муж старался читать книжку, но не читалось — приподнятые чувства звали на простор, и хозяин вышел из дома.
Совсем стемнело, на небе сверкали яркие звезды; Геннадий Николаевич посмотрел на контуры созвездия Большой Медведицы, потом стал отыскивать другие звезды. Хотелось ощутить свою связь с небом.
Он попытался проникнуть в бескрайность Вселенной и ощутил помутнение рассудка, будто теряет память или сходит с ума. В испуге он напряг силы и запретил себе думать о бесконечности космоса. Разум после этого вернулся.
Это не мысли довели до безумия, понял он, это бесконечность Вселенной повлияла на сознание. Она как бы предупреждала: «Не лезь туда, что тайна сия есть». Он вспомнил, что ученые сходили с ума, стараясь проникнуть в бесконечность Вселенной, и теперь сам это испытал.
Хлебникову стало душно, хотелось пить, он налил кружку квасу и выпил одним махом. И не зря, наверное, говорят, что человека кто-то ведет по жизни. А успехи и ошибки нужны для закалки характера.
Вместо того, подумал Хлебников, чтобы заглядывать за пределы непознанного, за которыми скрыта дальнейшая архитектура мироздания, лучше обратиться к делам земным. Это более доступно и насущно. Еще раньше Геннадий Николаевич слышал, что мир не устроен, а человек несовершенен, но как это изменить к лучшему, никто не говорил.
Он в задумчивости встал из-за дедовского стола и, скрестив руки на груди, прошелся по кухне. Конечно, жизнь прекрасна и люди замечательные, и об этом он думал сегодня. Они легко отзываются на просьбу слабых людей.
Рассказывали, как на соседней улице старики уже не могли пахать огород весной, и просили помочь Николая, ровесника Хлебникова. Когда тот явился к старикам, то старик с трудом приподнял плуг от земли. Николай скинул рубаху, поднял плуг над головой и играя мышцами, раскрутил его над головой и швырнул на середину огорода. Затем там отбросил плуг к забору, к ракитному кусту. Старики разинули рты; вот это богатырь. Немощный хозяин с Николаем вспахали огород. А хозяйка протянула помогавшему деньги. Но Николай отказался. Старики смотрели вслед этому человеку и недоумевали, почему он не женат, ведь такой хозяйственный, надо будет спросить его сестру Надежду, почему брат не женится.
Словом, вокруг живет обычный, добрый мир, где люди друг друга уважают, идут на помощь. Но всегда ли так? Геннадий Николаевич присел к столу, подпер голову рукой. В доме было тихо, жена ушла в спальню.
Что же лежит в основе благополучия людей? Что это может быть? Да, конечно, жизнь, хорошая или плохая, зависит от отношений людей между собой. Каковы человеческие отношения, такова и жизнь на земле. И у людей много времени, очень много, чтобы свои отношения совершенствовать, это и позволит превратить землю в райский сад. Взволнованный неожиданным течением мысли, Хлебников подумал, что еще никогда ему не думалось так хорошо.
Загрузка ...
Свежие комментарии