Последние дни счастливого детства
Автор Владислав Супрунов
Помню хорошо, танцевал «Яблочко» и пел двадцать первого июня сорок первого года, в воскресенье.
В этот день с утра освежевали поросёнка, а мужчины с ночи принесли раков, выловленных в местной речушке. Родственники привезли виноградного вина. Мне перед гостями пришлось исполнять весь свой взрослый репертуар: «Три танкиста» и всеми любимую «Катюшу», а потом взрослые запели украинские песни. Под занавес гуляния закусили свежиной, дегустировали прекрасное вино и ели красных варёных раков. Я крепко поссорился со своей любимой няней Фросей. Она переодевала меня в матросский костюм с настоящей бескозыркой. На лентах с якорями красовалась гордая надпись «Герой». Когда няня надевала рукав матросски, из моей руки выпал подаренный живой рак. И так ловко, хвостом вниз, удачно нырнул в вырез декольте её нового ситцевого платья. Достать сверху из выреза невозможно – попадаешь на клешни и иголки головы рака.
Какой тут поднялся крик: няня до умопомрачения их боялась. Все присутствующие бросились её спасать. Я, под шумок, вовремя под кровать улизнул. Из безопасного укрытия с интересом наблюдал за происходящим, хотя мне до слёз было жалко свою няню.
Молодые мужчины удерживали за руки и за ноги извивающуюся няню, а женщины, с трудом, задирали облегающее новое платье. Для приличия, все мужчины отводили глаза, но, исподтишка, наблюдали. Когда платьем закрыли нянины голову и руки, рак незаметно выпал на пол. Прямо возле кровати, где я его и подобрал. Спасатели искали его в лифчике и сумках, но безуспешно. Рак исчез.
Мужчины отпустили зашедшуюся в крике Фросю. Бабушка Лукерья стала поить её от испуга и «бешихи» Ливадийским вином. Присутствующие дружно выпили за удачное спасение Фроси и её здравие. Завели патефон и стали танцевать.
Обо мне совершенно забыли. Я лежал в своём морском костюме под кроватью и жалел себя: «Какой я несчастный. Зря костюм одевал». От обиды навернулись горькие слёзы, даже не заметил, когда заснул. Голубушке Фросе помогло, конечно, лечение вином, она перестала всхлипывать и лить слёзы. Наконец, вспомнила о своём подопечном.
Искать меня было очень просто. Нужно было только позвать : «Кис, кис!» и сказать: «А где наш герой?». И кот Мурзик, вечно спавший днём на подушке дивана, сразу же устремлялся в мои укрытия. Мама меня умыла, пообещав поговорить о моём воспитании. Фрося, пользуясь моральной поддержкой мамы, отобрала злосчастного рака. Широко, по-девичьи, размахнулась, закинула его на оцинкованную крышу нашего дома.
Заглаживая свою вину, я бесприкословно завёл патефон и станцевал перед гостями свой коронный танец «Яблочко» с присядкой, чечёткой к всеобщему удовольствию гостей и гордости мамы, бабушки и, конечно, Фроси. Она долго жаловалась Мурзику, что её раздевали при мужчинах. Я, примостившись на её коленях, заверил, как мужчина, что ничего такого интересного не было.
Дневная жара спала, и все вышли во двор. Принесли мандалину, ложки, тазик, стиральную доску и шестиструнную гитару. Начался импровизированный концерт. Пели все красивые украинские песни. Послушав, незаметно проскользнул за дом и по пожарной лестнице влез на крышу.По краю крыши, наступая на соединительные рёбра, прошёл к фасаду здания. Балансируя на скате, случайно глянул на небо. В лучах заходящего солнца, в бездонной глубине, увидел удивительный двухфюзеляжный самолётик. Он гудел назойливо, как комар, переливаясь в лучах. В восторге заорал во всё горло: «Аэроплан! Аэроплан!», подняв невообразимый переполох во дворе. Женщины упрашивали меня держаться и не двигаться. Мужчины кинулись на крышу снимать непослушного ребёнка.
Меня мигом сняли, счастливые от того, что всё благополучно закончилось. Потом только вспомнили об аэроплане, который продолжал трудиться в сумерках заходящего дня. Это был немецкий самолёт- корректировщик, разведчик Фоке-Вулф – 110, так называемый в народе «Рама». Так началась война , и кончилось моё короткое счастливое детство.
Трудился разведчик не зря. Глубокой ночью нас бомбили. Через улицу горело огромное четырёхэтажное здание макаронной фабрики, горели гвоздильный завод, вокзал, обувная фабрика, ремонтно-механический завод и жилые постройки. Бомбили дома с безмятежно спавшими, ничего не подозревающими людьми. С нашего дома взрывной волной упавшей бомбы снесло крышу. Та же волна швырнула огромный сундук и насмерть придавила мою няню Фросю. Я с ней так и не успел помириться, и похоронить не удалось.
Увезли меня ещё ночью с осколком бомбы в голове и множественными мелкими осколкамив руках и теле. Последний из этих осколков удалили только в 1989 году в Москве.
Загрузка ...
Свежие комментарии